Однако этот нехитрый план безнадёжно провалился: Ману победил и, уничтожив обоих вождей, сделался правителем объединённого государства. Когда битва закончилась, арабы спокойно приняли нового правителя, обнаружив вскоре, что они при новой власти стали жить намного лучше и теперь чувствуют себя более счастливыми, хотя бы потому, что стало меньше войн и больше спокойной работы. Таким образом, Ману, упрочив в Аравии своё положение, немедленно приступил к арианизации своих новых подданных. Другие племена время от времени нападали, но неизменно терпели поражение, сопровождавшееся тяжёлыми потерями, так что вскоре они пришли к выводу, что разумно оставить Ману в покое. Шли годы, его королевство процветало и крепло, в то время как постоянные междоусобицы ослабляли и разоряли племена соседей. Последовал закономерный результат: пользуясь представившимися возможностями, Ману поглощал племя за племенем, обычно без кровопролития и с полного согласия большинства. Сорок лет спустя, перед его кончиной, вся северная половина Аравии находилась под его властью и могла считаться определённо арийской. Он мог бы получить власть и на юге, если бы не появление религиозного фанатика, который напомнил своим подданным, что они — избранный народ. Этот человек, которого мы назовём Аластором, следовал указанию собственного Ману, данному ещё в древние времена, которое запрещало вступать в брак с пришельцами. Поэтому арабы ни в коем случае не должны были смешивать свою кровь с кровью язычников, которые пришли неизвестно откуда со своей мнимой цивилизацией и тиранией, отказывающей человеку в его неотъемлемом праве свободно убивать своего ближнего, когда ему заблагорассудится. Аластор апеллировал к яростному неприятию власти, которое является выдающейся чертой арабского характера, и южные племена, веками жестоко враждовавшие между собой, теперь фактически объединились, чтобы противостоять своему же, но перевоплотившемуся Ману. И они выступили против него от его же имени, сделав его древний наказ о чистоте расы своим объединяющим лозунгом.
Это было невероятно: Вайвасвата Ману должен был выступить против самого себя. На самом деле, Аластор был всего лишь анахронизмом, загнавшим себя в колею, из которой его невозможно было вызволить. Когда Ману нуждался в отдельном народе, он запрещал смешанные браки с чужаками, но когда ему было необходимо провести арианизацию потомков своих давних последователей, смешанные браки были необходимы. Но для Аластора, как и для многих ему подобных, рост и адаптация были ересью, и он играл на фанатизме своих последователей.
Пока продолжалась эта нескончаемая борьба, Ману в один из периодов относительного мира встретился со своим могущественным братом Махагуру, будущим Буддой. Тот решил прийти к людям второй подрасы до того, как она начнёт свой долгий победный путь. Он решил донести до них новую религию, которую проповедовал в Египте как результат реформирования преобладавшей там древней веры.
Великая египетская империя атлантов, конфликтовавшая с Вайвасватой Ману, когда он, спасая свой народ от катастрофы 75025 г. до н. э., увёл его в Аравию, погибла в том катаклизме, поскольку весь Египет ушёл под воду. Когда позже топи стали обитаемыми, страной на некоторое время завладел негроидный народ, оставивший после себя нелепые кремни и другие варварские орудия, отметившие его пребывание. После этого образовалась вторая империя Атлантиды с великой династией божественных царей и многими героями, которых греки позже считали полубогами, такими как Геракл с его двенадцатью подвигами, — именно эта традиция перешла в Грецию. Эта империя атлантов просуществовала примерно до 13500 г. до н. э., когда в Египет пришли арийцы из южной Индии и создали там империю с арийскими корнями. Таким образом, эта атлантская империя правила в 40000 г. до н. э., когда Ману снова пришёл в Аравию, и достигла очень высокого уровня цивилизации, которая была величественной и роскошной. Там строили огромные храмы, такие как Карнак, с длинными и очень тёмными коридорами, с очень витиеватым ритуалом и с детально разработанным религиозным учением.
Египтяне были глубоко религиозным народом, они относились к преданиям, принадлежащим их вере, как к подлинной реальности. Нечто подобное, да и то лишь как слабое отражение, теперь можно увидеть среди римских и англиканских католиков в такие дни, как Страстная пятница. Кроме того, египтяне были экстрасенсами и чувствовали игру сверхфизических влияний, а потому не сомневались в существовании высших существ и высших миров, так что их религия была самой их жизнью. Они строили свои огромные храмы, чтобы производить впечатление необъятности и величия, чтобы вселять благоговение в умы людей низшего сословия. Их религию окружали все оттенки и великолепие жизни. Люди обычно носили белое, но религиозные процессии представляли собой великолепные реки роскошного цвета, сверкающие золотом и драгоценными камнями. Церемонии, сопровождавшие церковную службу в связи со смертью Осириса, не отличались от реальности: скорбь по убитому богу была настоящей скорбью, народ рыдал и громко причитал, вся масса верующих была увлечена неподдельным чувством, когда призывала Осириса вернуться.