Стоп, сказал я себе. Так и было задумано, не ловись на старые трюки. Соберись. Будь искренним, да так, чтобы он поверил, что ты не играешь в искренность, но и лишнего не болтай. Этот Вилли не столь прост.
– Думаю, мне не нужно официально представляться, – сказал Вилли. – Ты уже догадался, из какой я конторы. А мы знаем, кто ты: один из самых яростных наших противников, немало сделавший для провала десантной операции против Тверди…
– Бездарно спланированной и еще бездарнее осуществленной, – вставил я.
– Не спорю, не спорю… Однако это дело прошлое. Разведка же смотрит в будущее, иначе это вообще не разведка. Поэтому о прошлом упомяну кратенько… Ты два года работал на Марции под дипломатическим прикрытием. Став первым президентом Тверди, Варлам Гергай, естественно, начал создавать с нуля секретные службы и во главе внешней разведки поставил некоего Рамона Данте. Тебе ведь он известен?
– Конечно.
– Я так и думал. Но ты не подчинялся ему – наоборот, часть твердианской агентуры на Марции работала на тебя; ты же отчитывался только перед Варламом Гергаем лично. Я не ошибся?
– Нисколько.
– Довольно любопытная расстановка, ты не находишь?
– Почему?
– Давай-ка, Ларс, еще тяпнем, а потом я тебе скажу почему. Твое здоровье! М-м… Знаешь, нам удалось собрать о тебе кое-что. Прости, но ты не суперагент, это заметно. Кроме того, Варламу Гергаю просто негде было взять суперагента, а вырастить его не было времени. Тем не менее ты находился в совершенно исключительном положении. Почему? Возможен только один ответ: Варлам Гергай доверял тебе как никому другому. Ведь это он прислал тебя сюда?
– Можно я пока не отвечу ни да, ни нет?
– Можно. Но я был бы признателен за откровенный ответ: по какой причине Варлам Гергай доверял тебе больше, чем многим и многим?
Я мысленно вздохнул. Легко договариваться с тем, кто полностью от тебя зависит. Сегодня Вилли выпала непыльная работенка. Посмотрел бы я, как бы он крутился на Марции!
– Он мой отец.
Как говорил Фигаро, была бы на то воля божья, я мог бы быть и сыном принца. Что тут особенного? Но Вилли явно не ожидал такого признания с моей стороны. На какое-то мгновение он даже выпал из образа, но тут же загнал себя обратно.
– В каком смысле отец?
– В биологическом.
– Вот даже как? Что ж, тогда все становится более или менее понятно.
– Не пояснишь?
– Есть политики – они преобладают, – для которых нет ничего важнее личной карьеры, – сказал Вилли. – Есть другие – их жалкое меньшинство, – последовательные и неутомимые борцы за некую идею, не связанную напрямую с личным преуспеянием. Варлам Гергай относится и к тем, и к другим; для него благо Тверди и личное благо всегда были нераздельно связаны. Поняв, что с благом Тверди без помощи со стороны Земли ничего не выходит, потеряв пост президента в результате продутой с треском гражданской войны, утратив связи на Марции вместе с самой Марцией, он теперь заинтересован главным образом в том, чтобы вернуться во власть. Задачка не из легких. Поэтому он и прислал тебя сюда. Я прав?
В те времена, когда я был рядовым твердианином, а следовательно, патриотом, за такие слова мой собеседник рисковал недосчитаться нескольких зубов. Теперь же я лишь сухо ответил:
– Возможно.
– Хорошая легенда, – подмигнул Вилли. – Выпьешь еще?
– Это не легенда. Неужели так трудно проверить?
– Проверим, не сомневайся. Итак, Варлам Гергай ищет тайных контактов и, вероятно, готов на многое в обмен на президентский пост… или, может быть, на пост премьер-губернатора?.. Шучу, шучу. Теперь половина населения Тверди в голос говорит, что при землянах жилось лучше, а вторая половина молчит, но скрипит зубами. Скажи по секрету: ты лично убивал землян?
– Конечно.
– А твой отец?
– Наверняка. Они убивали нас – мы их. Война шла.
– Я просто так спросил, – пояснил Вилли. – Никчемное это дело – война между людьми. Все это понимают, и все время от времени воюют. Странные мы существа, правда?
Я отмолчался, не понимая, куда он клонит. Хочется ему, чтобы человечество было лишено исконных черт? Чего проще – наштампуй андроидов и феминоидов с заданными свойствами психики и незаблокированной репродуктивной функцией, да и заселяй ими Галактику. Это вполне осуществимо. Вот рай-то будет!
Жаль только, что не для людей рай.
– Там, где нас больше одного, обязательно будут ссоры, – продолжал Вилли. – Где десяток – там уже гласная или негласная иерархия, борьба за лидерство, подсиживание, фракционность, унижение слабых. Как в обезьяньем стаде. Разум талдычит нам одно – инстинкты велят совсем другое. Чего уж ждать, когда мы распространились по Галактике. Хотим свободы, толком не понимая, для чего она нужна, сделали из свободы идола, льем за него кровь, потом миримся и стараемся забыть о наделанных глупостях. Ты прав, Ларс, не одни только твердиане повели себя глупо. Мы тоже. Допустить, чтобы большинство населения сразу нескольких колоний возненавидело Землю, свою прародину, – это надо было уметь! Теперь нам лет сто разгребать последствия глупых решений… А что делать? Придется.