Минуты через полторы я понял, что, пожалуй, смогу выжить здесь какое-то время, хотя о протяженности данного временного отрезка не имел ни малейшего понятия. Пожалуй, следовало исходить из предположения, что меня не намеревались убрать. Для этого совершенно необязательно тащить человека через Врата – любая толковая спецслужба с легкостью организует бесследное исчезновение человека где угодно, особенно на контролируемой ею территории. Был человек – и нет его. Да и был ли? Что вы такое говорите! У вас, наверное, ложная память – такого человека вообще никогда не существовало!
Врата располагались позади меня на крохотном островке. Как и следовало ожидать, они были закрыты. Пожалуй, для меня нашлось бы местечко рядом с ними, но я решил не спешить. Еще не пришло время хвататься за соломинку. Я внимательно огляделся. Над поверхностью жижи стелился туман, ограничивая видимость несколькими десятками шагов. Стоял полный штиль. Туман не плыл, не клубился – он просто висел над поверхностью этого киселя, он хорошо устроился и, возможно, вообще не знал, что такое ветер. Сквозь туман кое-как просвечивало местное солнце, значительно более красное, чем на Тверди, и чуть краснее, чем на Марции, хотя цвет светила мог, конечно, быть результатом поглощения коротких световых волн в тумане. Торчал из жижи каменистый островок с Вратами – по сути, просто большой валун, – но берега нигде не было видно.
Дно, по-видимому, было песчаным, с нетолстым слоем ила. Иногда мои ноги натыкались на скользкие камни. Плыть оказалось невозможно, но я мог передвигаться пешком, хотя и медленнее, чем человек, бредущий по пояс в воде. Жидкость была скользкой на ощупь, но создавала значительное сопротивление движению. Хорошего в ней было, пожалуй, лишь то, что мне не грозило ни замерзнуть, ни свариться. Из этого обстоятельства я сделал первый шаткий вывод: меня собираются продержать здесь некоторое время.
Возможно, довольно продолжительное время.
Я решил исходить из предположения: это просто тестовое испытание. Так сказать, проверка на вшивость. Одно из двух: либо я должен был продержаться в этом мире установленный экзаменатором период времени, либо самостоятельно найти выход – хотя бы в такое место, где человек не смахивает на муху в киселе.
Я еще раз взглянул на Врата – как и следовало ожидать, никакого свечения внутри кольца не наблюдалось. Врата были закрыты. Проверять их ощупью я не стал: дополнять глаза руками – признак слепого или ребенка. Не хватало мне еще начать биться в неодолимую преграду всем телом, выкрикивая мольбы о помощи на потеху тем, кто, возможно, сейчас наблюдает за мной!
– Поскучайте, – сказал я вслух по их адресу. – Цирк отменяется.
Первое, что пришло мне на ум, – описать широкий круг, но так, чтобы островок с Вратами всегда оставался в поле зрения. Радиус окружности – от силы метров тридцать-сорок, иначе я потеряю мой единственный ориентир. Меньше всего мне хотелось начать блуждать в тумане вслепую.
Я выполнил задуманное. На это ушло больше времени, чем я предполагал, – через каждые шагов пятнадцать-двадцать приходилось останавливаться и глубоко дышать. Мне оставалось лишь надеяться, что вдыхаемый мною туман не агрессивен по отношению к человеческим легким.
В самом мелком месте жижа доходила мне до середины бедра, в самом глубоком – почти до подмышек. Я вовсю вертел головой, надеясь увидеть что-нибудь похожее на берег и одновременно следя, чтобы островок с Вратами не растаял в белесой пелене. Ровным счетом ничего я не разглядел и даже не знал толком, завершил ли я один виток на орбите вокруг Врат. Чертова жижа не имела поверхностной пленки, она смыкалась за мной, не оставляя следов. Отвратительный мир – или, во всяком случае, отвратительное место в нем. В песчаной пустыне и то лучше – следы там вполне явственны, если только нет ветра, а ночью вдобавок легко можно ориентироваться по звездам. Всякому нормальному человеку нужны ориентиры, без них он беспомощен и склонен к разного рода глупостям вроде паники.
Опять-таки я мог лишь надеяться, что здесь нет хищников. Один раз жижа позади меня забурлила, но оказалось, что это лопаются пузыри газа, медленно всплывшие из потревоженного мной ила. Никто не собирался на меня нападать, но я, конечно, держал ухо востро. Одинокий и безоружный человек иной раз тоже кое-чего стоит, особенно если заметит опасность вовремя.
Итак, первая разведка не принесла результатов. Хотя… если подумать, то кое-что у меня было: сведения о глубине. С одной стороны от островка было глубже, с другой – мельче. Простейшая логика подсказывала, в каком направлении прежде всего надо искать берег.