– Все кончено, – сказал Майлз, глядя, как мужчина пытается освободиться. Майлз выпустил, как казалось, бесконечный поток паутины, пока враг не оказался закутан в своего рода белый спальный мешок. Он ничего не ответил, только покрутил головой. Майлз склонился над ним и поднес руки к расплывчатому лицу. В тот же миг, как будто руки Майлза прогнали тучи от солнца, лицо мужчины стало четким.
– Дядя Аарон?
– Майлз, – протянул Аарон.
Прежде чем Майлз успел сказать хоть слово, щеки Аарона впали, от носа осталась только тонкая полоска кожи и хрящ. Борода стала длинной и седой. На лице появились ожоги, а через секунду оно начало морщиться и лопаться, как сухая глина.
Майлз отпрыгнул, не понимая, что его дядя там делал и в кого превращался. А точнее, во что он превращался.
– Майлз, – прошептал Аарон, а затем чуть громче добавил: – Майлз!
Майлз ничего не ответил, лишь отвел глаза в сторону и зажмурился. Затем открыл их и снова повернулся к дяде; через слегка приоткрытый рот Аарона теперь было видно гнилые зубы.
– Майлз, – позвал дядя снова. Его голос загустел, как будто имя Майлза застряло в его горле комком грязи. Майлз наклонился. На лице Аарона мелькнула хитрая улыбка, он вырвал свои теперь костлявые руки из паутины и вцепился Майлзу в горло, сжав его изо всех сил. – МАЙЛЗ!
Нечем дышать.
Чувство падения.
Майлз рухнул на свою односпальную кровать.
– МАЙЛЗ! – воскликнул Ганке. Он стоял перед кроватью друга в спортивных штанах и футболке с зеленым принтом I like to move it, move it![12]
– А? Что?.. Что такое? – Майлз закрыл лицо руками. – Который час?
– Почти семь.
– Бр-р, – он развел пальцы и посмотрел сквозь них, как через забор из штакетника. – Я опять ползал во сне?
– Да, чувак, – сказал Ганке. – Я поднялся, чтоб сходить в туалет, а ты тут ползал прямо по потолку. Должен сказать тебе как друг, что это не круто – просыпаться и видеть над головой паука размером с человека.
– Прости, друг. Просто… дурацкий сон.
– Опять твой дядя? – спросил Ганке, усаживаясь обратно на кровать.
– Ага, – буркнул Майлз. Ганке было несложно догадаться. Майлзу снились кошмары с участием дяди уже давно. С того дня, как он стал свидетелем его смерти.
В тот день в его квартире в Барухе дядя Аарон знал, что паук, укусивший Майлза, был необычным. Майлз тоже это понял, после того как дядя наступил на паука и размазал по полу светящуюся от радиации кровь. Майлз был уверен, что, хотя дядя подсадил кусачую тварь в коробку не намеренно, паук явно был особенным, а это значит, его укус был особенным, а это значит, велик шанс, что и Майлз после этого укуса станет особенным. Больше не будет того обычного паренька.
– Наш разговор будет простым и коротким, – сказал дядя Аарон во время их следующей встречи, когда они сидели на диване. Никакой пиццы на этот раз не было. Аарон смотрел Майлзу прямо в глаза. – Я все расскажу.
– Расскажешь что? – растерянно спросил Майлз.
– О тебе. О том, что ты теперь можешь делать. О том, кто ты, – Аарон указал на маленький, не больше прыщика, круглый шрам на тыльной стороне ладони Майлза, затем откинулся на спинку дивана и улыбнулся. Он не был тупым, он все понял. Аарон объяснил Майлзу, что собирается раскрыть его секрет. – Если ты только не…
– Если я только не что?
Если только Майлз не согласится расправиться с криминальным авторитетом и бывшим другом Аарона по кличке Скорпион. У Майлза не было выбора. Он сделал, что потребовал дядя, утешая себя тем фактом, что Скорпион был жестоким преступником. Но дядя не перестал угрожать Майлзу сдать его. Вместо этого он потребовал, чтобы Майлз продолжил работать с ним. Точнее, на него. Однако Майлз знал, что это не вариант. Когда он отказал Аарону, между ними завязалась ожесточенная схватка. Аарон хорошенько отделал Майлза, который еще не успел привыкнуть к своим новым способностям. Аарон уже собирался нанести ему последний удар одной из своих электрических перчаток, но произошел какой-то сбой, и перчатка взорвалась прямо возле лица Аарона, уничтожив его взрывом, который он сам же и устроил в отчаянной попытке убить Майлза.
– Ты так… похож на меня, – произнес Аарон, весь в крови и ожогах, прежде чем потерять сознание. Это было последнее, что он сказал Майлзу.
Когда ты сражаешься с собственным дядей не на жизнь, а на смерть, от этого тяжело оправиться. Тяжело перестать видеть его лицо, остекленевшие глаза, перестать слышать, как медленное булькающее дыхание останавливается. Тяжело сохранить это в секрете. Секрете, который пронизывает всю твою жизнь: семью, школу, сны. Ганке знал это, потому что Ганке знал обо всем, но от этого пластинка в голове Майлза не прекратила проигрываться снова и снова.
12
I like to move it – песня 1993 года американской группы Reel 2 Real, широко известная благодаря многочисленным кавер-версиям и частому включению в саундтреки.