Меня не выкинут из этой школы, потому что понимают, что когда я стану ученым, они смогут хвалиться мной. А то, что я пропускаю занятия? Что же, я пишу тесты на сто баллов, так что они забили. Для профилактики периодически звонят.
Все остальное время я провожу дома. В своей комнате. Пожалуй за три недели, я едва ли произнес пару фраз и то скорее общаясь сам с собой. Почему-то говорить не хотелось.
Обычно я довольно болтлив, но сейчас кажется из меня вообще ничего нельзя вытянуть даже клещами.
Вот только они все думают, что я тут впал в депрессию и лежу грязный, в абсолютном беспорядке… ну в чем-то они правы.
Первую неделю, я так и лежал. Нет, я не утопал в депрессии… разве что немного.
Я думал.
Люди по разному реагируют на смерти близких. Кто-то винит всех вокруг, а кто-то себя. Я отношусь ко второму типу, но мыслю трезво.
Моей вины в этом было достаточно. Более чем достаточно.
Хотя бы в том, что за все это время, я так и не узнал график Гвен. Иначе бы, я сразу знал, что там Гвен и бросился туда.
Я работал над сывороткой, да, так же как Гвен и Коннорс, но и моя часть вины в этом есть.
Ну и самая моя главная ошибка, это то, что я не пошел туда сразу, как увидел по телевизору.
Я долго думал, над этой геройской мутью, но я не могу по другому. Может это воспитание, может быть сама вселенная меня ведет к этому, но я не хочу, чтобы еще кто-то пережил тоже самое, что и я. Или капитан Стейси.
Не. Хо. Чу.
Понятно дело, что всем я не помогу. Просто не успею физически. Но помочь хотя бы тем, кому получиться, уже достаточно. Если все будут делать так, помогать тем, кому хотя они смогут, может быть больше и не будет таких ситуаций.
Этому городу нужен пример.
Этому городу нужен Человек-Паук.
Мне нужен Человек-Паук.
Но я еще не Человек-Паук. Пока что я просто фрик, который в спортивном костюме грабил идиотов.
Вот для начала с него и начал. И сейчас, дядя меня застал за переодеванием в мой новый костюм. Самый стандартный красно-синий костюм, удобный, латексный и абсолютно без защиты.
У меня мелькала мысль, сделать хоть какую-то защиту, но из идей было только напялить на себя балкарскую кожанку, которая здорово снижает подвижность рук. Где мне взять какую-то броню?
Навешивать на себя просто метал?
Моя сила — ловкость. И одеть броню на себя я могу только в том случае, если она не будет стеснять мою ловкость совершенно.
Но для начала, я должен доказать себе, что достоин. Поставить на кон все и победить.
Поэтому сразу же как только я одел костюм, я аккуратно выпрыгнул из окна по уже знакомой траектории.
Читать под какую-то бодрую, но глубокую песню.
Все таки видимо какие-то последствия у меня после события остались. Я стою на вершине Эмпайр Стейт Билдинг и смотрю вниз. Смотрю вниз и понимаю, что мне не страшно.
Высота впечатляла, если я не справлюсь, от меня лепешка останется, но я уверен в своем решении.
Это своеобразные прыжок веры.
Мое чуть не просто свербило, оно чесалось и говорило мне, что я на правильном пути.
Ночной Нью-Йорк отрывается в новом свете с такой высоты. Сотни этажей и вот, кажется что под ногами целый мир. Люди, что букашки ползают где-то снизу с небольшой скоростью домой и на работу. На работу и домой.
Именно их я и защищу. Именно этим людям я дам возможность спокойно прожить свою жизнь.
Думать больше некогда.
Прыжок.
И я лечу.
Спиной вниз, смотря только вверх на небо. Глаза — не мой основной орган восприятия.
Мимо меня пролетали этажи, где-то в панорамных окнах был свет, а где-то не было. Все это было не важно.
Вообще все было неважно.
Сейчас есть только я и полет.
Никакого адреналина не было, я как будто просто лег спиной в воду и сейчас в ней плаваю.
Секунды длились казалось бы вечность. И я ей наслаждался. Казалось я перерождался.
Проблемы уходили на второй план, злость которая все еще внутри меня в дальнем уголке на себя, на грабителей, на Коннорса, буквально, улетучивалась.
Огромная грусть от смерти Гвен деформировалась во что-то… что-то другое. Просто небольшое место в моем сердце, которое не позволит забыть, но и не будет давить.
Чутье начало немного намекать, что земля близко.
Но я не хотел. Я должен выполнить прыжок на все сто. Я должен долететь почти до земли.
Поэтому когда чутье уже завопило, что еще пару секунд и я умру, я выпустил паутину куда-то высоко вверх.
И только когда паутина попала, а я почувствовал как гравитация возвращает меня в свои владения, на меня вместе со своей тяжестью на руки, обрушился и весь адреналин. И пока я пролетал над одной из улиц, едва не задевая головы людей ногами, не смог удержать в себе восторженный крик.