Паркер усмехнулся.
– Понимаю, к чему ты клонишь. Что ж, надеюсь, это сработает, – сказал он, – тебе все же надо защитить диссертацию до того, как дочка сюда поступит, а не то люди начнут задавать вопросы. Что нового слышно?
– Ничего такого не знаю, – рассеянно ответила Дон, – они вынесли практически все за исключением материала, нужного мне для проекта.
– Вижу, – произнес Питер.
Его взгляд упал на несколько маленьких свинцовых контейнеров, промаркированных как «тетрафторид америция». Их оказалось довольно много, так что едва ли Дон заметит пропажу одного, и каждый контейнер был достаточно мал, чтобы привлечь внимание любого существа, любящего радиацию. Пытаясь подавить чувство вины, Питер взял один контейнер и, незаметно для Дон, спрятал его в карман.
Затем он наклонился и поставил еще два маячка на полку с контейнерами и на дно большого сейфа.
– Слушай, Дон, может, поужинаем как-нибудь все вчетвером?
– Ох, Пит, ты знаешь, каково это, – пробормотала та, по-прежнему не отвлекаясь от работы, – каких трудов мне стоит оторвать Рона от его компьютеров… или малютки-дочери. – Она улыбнулась. – Может, тебе стоит пригласить на ужин ее?
– Лучше не надо, – ответил Питер, выпрямляясь, – ЭмДжей меня со свету сживет, если узнает, что я заинтересовался женщинами помоложе. Слушай, если не получится раньше, увидимся осенью, когда начнутся занятия, лады? – Он помахал ребенку. – Пока, красотка.
– Агук, – ответила та, пока Питер закрывал за собой дверь.
Спустя некоторое время он переоделся в паучий костюм и забрался в вентиляционную систему научного комплекса. Пока Паучок незаметно передвигался от одного места к другому, проверяя, остались ли все воздуховоды на тех местах, где он их запомнил, ему хватало времени подумать о самых разных вещах. О том, что уже очень давно стоит позвонить тете Мэй, что он снова забыл купить стиральный порошок и о куче других вещей. Но ни одна из них не могла отвлечь его от маленького свинцового контейнера, прикрепленного паутиной к его поясу. Кожа под ним зудела.
Он, разумеется, знал: содержимое контейнера не могло быть в ответе за этот зуд. Он прочный, целый, а радиоактивность его содержимого – довольно низкая. И все же Питеру казалось, будто у него там все чешется.
Очень медленно день превратился в вечер. Аудитории начали пустеть и запираться на ключ, огни принялись гаснуть, а люди – выбираться на ужин. Подумав, что вид снаружи, пожалуй, полезнее вида изнутри, Человек-Паук, выбрался из вентиляционной системы и вернулся в главное здание, в крошечный чуланчик, откуда открывался вид на научный комплекс. Если поднять створку его грязного окна до самого верха, то он как раз сможет протиснуться внутрь. Внутри его нельзя заметить. И он ждал там, пока тени росли и сгущались в сумерки…
…а затем внутри него что-то екнуло, очень слабо, всего один раз – ощущение приближающейся опасности.
«Химикат выветрился, – радостно подумал Человек-Паук, и его пульс участился, – паучье чутье возвращается». Он ликовал, пусть даже это легкое покалывание возвещало появление проблем.
С улицы донесся слабый, но сразу узнаваемый гул очень маленьких и навороченных реактивных двигателей.
«Он даже не стал дожидаться, когда окончательно стемнеет, – подумал Паучок, – нетерпеливый болван».
Паук наклонился вперед, наблюдая за тем, как реактивный глайдер с возвышающейся на нем зловещей фигурой Хобгоблина приземляется во дворе. Злодей стоял спиной к Человеку-Пауку.
– Шоу начинается, – пробормотал Паучок себе под нос.
«А это будет интересно», – подумал он. Хотя в стенах кафедры ядерной физики имелись окна, их было очень мало и все они были крошечными. Большая часть света попадала в помещение через стеклянную черепицу. Хобби же это, судя по всему, вообще не волновало. Он подвел глайдер к дальнему концу здания, где хранилось наименее важное оборудование, и просто швырнул во внешнюю стену тыквенную бомбу.
Мощный взрыв сотряс здание, часть задней стены рухнула. Послышались сигналы тревоги, но Хобгоблину явно не было до них дела. Он устремился в открывшийся проем.
«Как я и думал, – Человек-Паук выпрыгнул из открытого окна и перенесся через двор, – кто-то рассказал ему, где находится какое оборудование. Что повредить нежелательно и о чем можно не беспокоиться».
Паучок начал поспешно обматывать паутиной почти весь фасад здания за исключением проделанного Хобгоблином отверстия. Паутина соответствовала традиции садовых пауков и представляла собой сеть с довольно мелкими ячейками, крепящуюся к земле. Когда весь фасад оказался закреплен, Паук подошел к отверстию и закрыл его аналогичной паутиной. Он как раз закончил половину работы, когда в глубине здания показался Хобгоблин. Он парил на своем реактивном глайдере, ошарашенно уставившись на Человека-Паука.