– Что за... Человек-паук?
Рассмотрев пленника, стенолаз едва не расхохотался.
– Юджин, мать твою, Энгстром.
– Ты можешь... звать меня как хочешь... – проговорил агент ЩИТа, – потому что отныне ты – мой лучший друг...
– У меня есть только заклятые друзья, ты разве не знал?
Молодой агент выглядел ужасно: вокруг глаз залегли темные круги, кожа бледная, форма заляпана кровью. Герой продолжил здоровой рукой поддерживать Энгстрома на плаву и потащил его в коридор.
Как ты сюда попал, Юджин?
– Они захватили меня во время атаки, – слабым голосом ответил он, – на острове Рузвельта... Небольшая группа агентов ГИДРЫ отделилась от основной... и наткнулась на парочку наших. Они не спаслись...
Человек-паук добрался до коридора, в котором он мог достать до дна, опустился на палубу, положил руку Энгстрома себе на плечи и попытался сделать несколько шагов.
– Эй, все в порядке, все в порядке, твой рейс до дома прибыл, и нам нужно идти. Ты вообще идти сможешь?
– Не... не думаю, – ответил Энгстром, не в силах сфокусировать взгляд.
Человек-паук пожал плечами.
– Отлично, потому что нам нужно бежать.
Прибавив скорость, он бросился вниз по коридору по колено в воде, практически неся Энгстрома на себе. Вода плескалась у них под ногами, а наклонившаяся палуба грозила лишить героя равновесия.
– Наверное, это очевидно, Юджин, но подлодка тонет.
Энгстром не ответил.
– Эй! – воскликнул Человек-паук, хлопая юношу по щекам свободной рукой. – Солдат, не бросай меня!
Услышав в ответ слабый стон, он продолжил бежать по коридору, гадая, чем там занят Октавиус.
– Э-э-э, давай-ка проверим, – сказал он, – как там Генри Хейс. Он тоже здесь?
При упоминании киборга Энгстром пошевелился.
– Нет... ему очень плохо... Коулсон говорит... что его внутренние системы дают сбой... все его тело просто выключается... Где это мы?
Герой практически забросил себя и свою ношу по лестнице на второй уровень.
– Мы на Таити, Юджин. Мы на отличном пляже на Таити. Никаких забот. Твой лучший заклятый друг обо всем позаботился.
Мостик подлодки казался в миллионе миль и сотнях лет отсюда. Паук не сомневался, что путь обратно был во много раз дольше его забега к камерам. Чтобы усложнить ситуацию еще больше, освещение в коридоре внезапно отключилось, погрузив субмарину в темноту. Где-то внизу раздавались приглушенные хлопки взрывов.
«По крайней мере, воды стало меньше. Слава богу за такие маленькие подарки».
– Прости за все, Паучок, – прошептал Энгстром.
– Ты в порядке... Коулсон говорит, ты в порядке, так что и я скажу, что ты в порядке...
Парочка завернула за угол, и герой увидел, что они уже на подступах к мостику.
– Мария... Хилл... она по-прежнему хуже всех...
Человек-паук рассмеялся, несмотря на все усилия.
– Вот здесь я с тобой не поспорю, приятель.
Первое, что заметил Человек-паук, войдя на мостик с практически бессознательным агентом ЩИТа на плечах, – Доктор Осьминог никуда не делся, зато значительно продвинулся в деле конструирования самодельной спасательной капсулы. Теперь, когда у капсулы были изолированные края, она вселяла в Паучка куда больше оптимизма.
– Я думал, ты уедешь без меня, – заметил Человек-паук.
Октавиус пожал плечами.
– Это был блеф, чтобы поуменьшить твой неуместный идеализм. Если паутина не усилит капсулу, на такой глубине ее моментально расплющит давлением. – Доктор с отвращением покосился на ношу Человека-паука. – Но теперь ты принес мне новые осложнения. Кто это?
– Юджин Энгстром из ЩИТа, – ответил Человек-паук, пытаясь осторожно усадить юношу за ближайшую консоль. – Его пытали.
– Это не тот абсолютно некомпетентный болван, пытавшийся арестовать меня возле моего склада? Как ты вообще мог представить, что я захочу спасти этого олуха? Это просто выше грани моего понимания...
От его слов у героя мороз пробежал по коже. Снова ему пришлось напоминать себе, что помимо всего прочего Октавиус был убийцей.
– Он сказал мне, что я теперь – его лучший друг до конца жизни, – беззаботно сказал Человек-паук, – и он пойдет с нами. Я не собираюсь спорить с тобой по этому поводу, Отто.
Что-то в словах Паучка дошло до понимания Октавиуса. Он лишь развернулся и уставился на капсулу, его грудь мерно вздымалась и опадала, лицо скривилось в озабоченную гримасу, а взгляд был тверд как камень.
– Это бесполезно, – начал он, но остановил себя, вместо этого пробежал своей настоящей рукой по изогнутой поверхности их спасательного средства, затем собрался с мыслями и повернулся к Человеку-пауку: – Она готова для твоего вклада.