Верно.
По-моему, к некоторым из этих стихов Бродский был слишком строг. Мне и раньше доводилось слышать, что к своим ранним вещам он относился неодобрительно. Но они – часть его биографии, и мне лично очень нравятся некоторые стихи, которые он не жаловал, – да и русским читателям они тоже определенно по вкусу.
Он, вероятно, не хотел включать их в собрание, но петербургские составители, возможно, напомнили ему, что в 1972 году с Марамзиным и Хейфецем жестоко расправились за составление самиздатского четырехтомника его стихов. Работа Марамзина и Хейфеца легла в основу многотомного собрания, вышедшего в 1992–1995 годах.
Тем временем вдали от Ленинграда происходили другие события: в 1967 году, в год вашего знакомства с поэтом, лорд Николас Бетелл выпустил в лондонском издательстве «Лонгманс» книгу «Joseph Brodsky: Elegy to John Donne and Other Poems» – первую книгу Иосифа на английском. Иосиф даже не подозревал, что такая книга вышла. Сейчас трудно поверить, что так могло случиться, но… дело было в другую эпоху. У этой истории любопытная кода: 13 октября 1968 года Иосиф получил письмо от Бетелла, где тот рассказал, как переводил стихи для этой книги, и поздравил автора с первой публикацией на английском [35] . Иосиф остался недоволен переводами, собранными в книгу без его ведома и участия, и объявил, что не несет ответственности за это издание.
«Остановка в пустыне»
Итак, вначале появилась идея издать на русском книгу его стихов «Остановка в пустыне» – так называется одно из включенных в нее стихотворений. Ее собиралось выпустить «Международное литературное содружество», верно?
В 1967 году мы обнаружили, что несколько якобы «независимых» организаций, работавших в сфере культуры, на самом деле субсидировались Центральным разведывательным управлением США. В их числе, наряду с «Конгрессом за свободу культуры» и журналом «Энкаунтер», оказалось «Международное литературное содружество». Ни одна из этих организаций не выполняла функции разведслужб; все они поощряли свободу в художественно-культурной и интеллектуальной жизни, в том числе путем издания литературных произведений, которые в СССР были тогда под запретом, – стихов Ахматовой, Мандельштама и Бродского.
Однако из‑за скандала издательство поневоле приостановило выпуск книг. Так что вы правильно истолковываете ситуацию. В конце 1960‑х какое-то время было неясно, где издать «Остановку в пустыне» – так Бродский решил назвать новую книгу – и откуда взять деньги.
Эта издательская деятельность нервировала советские власти, не так ли?
Верно. Нас с Филипповым встревожила заметка в польском эмигрантском журнале «Культура», выходившем в Париже, – сообщение, что 10 декабря 1967 года Иосифа арестовали. Оказалось, журналист сгустил краски. Иосифа лишь допросили – не в первый и не в последний раз в тот период. Было и еще одно обстоятельство, которое, мягко говоря, не умерило нервозность властей: в ленинградском альманахе «День поэзии» за 1967 год Иосиф напечатал два великолепных стихотворения 1965 года. Это были «На смерть Т. С. Элиота» и «В деревне Бог живет не по углам».
Наверное, из‑за этого ваш план издать книгу застопорился.
18 декабря Филиппов сообщил мне в письме, что власти развязали беспощадную кампанию против авторов, которые в то время публиковались за границей. Самым настораживающим примером была судьба Синявского, писавшего под псевдонимом Абрам Терц. Филиппов предложил отсрочить выпуск новых книг на несколько месяцев. Я согласился. В письме к нему от 28 декабря я предположил: «Если бы вторая книга вышла прямо сейчас, это поставило бы Бродского в неудобное и, возможно, опасное положение». Я предложил отложить публикацию на полгода. Но спустя шесть месяцев почти ничего не изменилось. 18 мая 1968 года Филиппов написал мне снова – перевожу письмо с русского: «И теперь возникает вопрос: как и когда нам следует издать книгу больших и коротких стихотворений [Бродского]? Не повредит ли это ему теперь, когда его начали печатать там? Не посоветовавшись с вами, я не хочу даже поднимать вопрос об издании нового – расширенного и переработанного – сборника».
Однако Иосиф смотрел на ситуацию иначе.
Когда в июне того же года мы увиделись, Иосиф охотно встретился со мной несколько раз – а такие встречи всегда были рискованными. И вдобавок он заверил: что бы ни заявляли и ни предпринимали советские власти, он по-прежнему хочет издать за границей и книгу на русском – «Остановку в пустыне», и томик новых переводов на английский. Борис Филиппов и я почти с самого начала решили выпустить «Остановку в пустыне» без вступительной статьи. Нам хотелось, чтобы стихи говорили сами за себя. Но Иосиф и на это смотрел иначе. В 1967 году он познакомил меня со своим другом Анатолием Найманом, и между нами установились дружеские отношения. В 1965 году Найман написал короткое эссе о поэзии Иосифа «Заметки для памяти». Оба сочли, что оно станет отличным предисловием. Живо помню, как днем 17 июня[36] Толя неистово колотил по клавишам пишущей машинки Иосифа – она была старая, с кириллическим шрифтом, – а внизу меня уже дожидалось такси, чтобы отвезти в аэропорт: в шесть часов вечера я вылетал в Киев. Возвращаясь из той поездки, я тайно вывез за границу кое-какие рукописи, в том числе этот текст Наймана. Толя четко разъяснил, что в окончательном варианте книги его имя не должно упоминаться. Позднее он передал мне ту же просьбу через Аманду Хэйт (она познакомилась с Толей и Иосифом в 1960‑х, а впоследствии написала и опубликовала краткую биографию Ахматовой). «Предисловие, если вы им воспользуетесь, должно быть анонимным», – написала Хэйт 18 октября 1969 года из Лондона. Итак, в окончательном варианте книги под предисловием стояли инициалы «Н. Н.» – в России это аналог термина «автор пожелал остаться неизвестным».
35
Строго говоря, первой публикацией на английском были стихи, опубликованные в «Нью лидер» в качестве приложения к стенограмме суда над поэтом. –