Это причиняло мне не меньшую боль, чем в те дни, когда я в очередной раз безуспешно пытался послать Чхве Пон Чхуна в Японию в качестве тайного миссионера во время нашей последней встречи в сосновой роще позади храма Капса. Родитель, который видит, как наказывают его ребенка, с гораздо большей готовностью принял бы наказание сам.
Мне так хотелось самому поехать миссионером вместо них! Мое сердце разрывалось от боли, когда я посылал наших миссионеров в страны, где за ними тут же устанавливалась слежка и где им грозила расправа за религиозную деятельность. После их отъезда я стал проводить большую часть времени в молитвах. Самое лучшее, что я мог сделать для защиты их жизни — это молиться о них истово и горячо. Миссионерская работа в коммунистических странах была сопряжена с большим риском, ведь этих людей в любой момент могли схватить и бросить в тюрьму.
Те, кто отправлялся в качестве миссионеров в соцстраны, не могли сообщить даже своим родителям, куда они едут. Ведь родители хорошо понимали опасность въезда в такие страны и никогда не разрешили бы своим детям туда поехать. Гюнтер Верцер был схвачен КГБ и депортирован. В Румынии, где диктатура Николае Чаушеску достигла своего пика, тайная полиция постоянно подслушивала и перехватывала телефонные разговоры миссионеров.
Это было похоже на то, как если бы наши миссионеры отправлялись прямиком в логово льва. И все же число людей, уезжавших свидетельствовать в соцстраны, постоянно росло.
В 1973 году в Чехословакии произошел ужасный случай, когда тридцать членов нашей Церкви были арестованы и брошены в тюрьму. Одна из наших прихожанок, Мария Живна, умерла в тюрьме в возрасте 24 лет. Она стала первой мученицей, погибшей во время миссионерской работы в коммунистической стране. Через год еще один человек лишился жизни в тюрьме.
Каждый раз, слыша о том, что кто-то из членов Церкви умер в тюрьме, я леденел всем телом. У меня отнимался язык, и я не мог ни есть, ни даже молиться. Я неподвижно сидел, словно окаменевший, не в состоянии пошевелиться. Если бы все эти люди никогда не встречали меня и не слышали моего учения, они никогда не оказались бы в холодной одиночной камере и ни за что не погибли бы таким образом. Они умирали вместо меня. Я задавал себе вопрос: «Неужто моя жизнь так важна, что за нее они отдают свои жизни? Каким образом нам продолжать проповедование в странах коммунистического блока, где этим людям пришлось взвалить на себя мою ответственность?» У меня просто не находилось слов. Мне было так горько, что этой горечи, казалось, не будет конца, словно меня столкнули в глубокие воды отчаяния...
Я видел перед собой Марию Живну — она летала вокруг, словно желтая бабочка. Эта желтая бабочка, вылетев из стен чехословацкой тюрьмы, трепетала крылышками, словно подбадривая меня: «Держись и поднимайся на ноги!» Занимаясь проповеднической деятельностью с риском для жизни, Мария словно превратилась из гусеницы в прекрасную бабочку.
Миссионеры, трудившиеся в столь жестких условиях, часто получали откровения через сны и видения. Они были изолированы от Церкви и не могли свободно общаться друг с другом, поэтому Бог посылал им откровения и рассказывал, что следует делать дальше. Бывало и так, что миссионер, остановившись где-нибудь на ночлег, засыпал и видел сон, в котором ему говорили: «Поднимайся скорее и иди спать в другое место!» Он просыпался и делал так, как советовали во сне, а позднее узнавал, что там, где он только что ночевал, производила облаву тайная полиция. Другому миссионеру однажды приснился сон, где к нему пришел совершенно незнакомый человек и стал учил его, как лучше осуществлять миссионерскую работу. Позднее, когда этот миссионер впервые встретился со мной, он воскликнул: «Вы тот человек, который мне приснился!»
Вот так я рисковал и своей жизнью, и жизнью членов Церкви, чтобы победить коммунизм и построить Царство Божье. А в это время Соединенные Штаты отказывали мне в визе, подозревая во мне коммуниста! В конце концов в Канаде, где были представлены документы, подтверждающие мои антикоммунистические взгляды, я смог получить визу в США.
Я прошел через эти испытания и всеми силами постарался попасть в Америку, чтобы сразиться там с силами тьмы, из-за которых страна переживала нравственный упадок. При этом мне пришлось оставить Корею в разгар войны с силами зла. В те времена все самые серьезные мировые проблемы — коммунизм, наркомания, моральное разложение и безнравственность — смешались воедино, образовав гремучую смесь. И я провозгласил: «Я приехал в Америку как пожарный и врач. Если в доме вспыхнул пожар, нужен пожарный, чтобы его потушить, и если кто-то заболел, к нему должен прийти врач». Я был пожарным, который явился в Америку, чтобы потушить пожар безнравственности, а также врачом, приехавшим, чтобы вылечить эту страну от болезни, из-за которой она утратила связь с Богом и оказалась на волосок от гибели.
В начале 70-х Америка была вовлечена в войну во Вьетнаме, и активисты выражали протест против этого. Страна переживала серьезный раскол. Молодежь в поисках смысла жизни экспериментировала с алкоголем, наркотиками и свободным сексом, пренебрегая своими вечными душами. Христианство как ведущая религия, чьим долгом было наставлять молодых людей на путь истинный, не справилось с этой ролью и не помогло им покончить с бесцельным существованием и вернуться к нормальной жизни. Гедонистическая и материалистическая культура утянула многих молодых людей на самое дно лишь потому, что им, по сути, больше некуда было приткнуться.
Прилетев в США, я сразу же провел турне по всей стране с выступлениями на тему «Будущее христианства» и «Надежда Бога в отношении Америки». Стоя перед огромным скоплением людей, я критиковал все слабости Америки так, как до этого не делал никто.
Я говорил о том, что эта страна была основана с пуританским духом и всего за двести лет стала сильнейшим государством мира, снискав бесконечные благословения и любовь Бога. Я напомнил людям, что именно Бог даровал Америке свободу, но в наши дни эта страна напрочь забыла о Нем. «Америка — это страна с великими традициями, — сказал я. — Вам нужно лишь возродить их». Я приехал, чтобы возродить дух Америки, спасти ее от разрушения и призвать людей раскаяться и вернуться к Богу.
Океан — наше будущее
Никто и не догадывался, что я, отправившись в мировое турне, уже начал разрабатывать план, который позволил бы нам расширить наше экономическое основание и вывести его на мировой уровень. С ростом Церкви и увеличением числа миссий наши финансовые потребности для поддержания деятельности значительно возросли. Нам был необходим какой-то доход. И пока я объезжал сорок восемь штатов США, я ломал голову над тем, каким бизнесом нам заняться, чтобы хватило средств на осуществление всего, что мы запланировали.
И тогда мне в голову пришла мысль о том, что американцы каждый день едят мясо. Я подсчитал, сколько стоит одна корова, и пришел к выводу, что мясо одной коровы, весьма дешевое во Флориде, в Нью-Йорке будет стоить несколько сотен долларов. Но когда я узнал цену на мясо тунца, я обнаружил, что один голубой тунец стоит более 4000 долларов. К тому же тунец откладывает за раз более миллиона икринок, в то время как корова может произвести на свет всего одного теленка. Выходит, что ловля тунца — куда более прибыльное занятие, чем выращивание скота.
Единственная проблема заключалась в том, что американцы едят не так уж много рыбы — в отличие от тех же японцев, которые души не чают в мясе тунца. В те годы в Америке жило довольно много японцев, и в дорогих японских ресторанах подавали свежего тунца по баснословной цене. Впрочем, некоторые американцы к тому времени тоже увлеклись строганиной[18] и любили поесть тунца.