— Ну, — стал понукать его Валерий.
— Что «ну»?! Заладили «ну» да «ну»! — закричал на него Эль-К. — Она и послушалась, она всегда меня слушается, верит все-таки, что я человек, пошла, принесла через пятнадцать минут, я за это время девицу свою спровадил… Она здесь поблизости живет…
— Ах, так это?.. — смекнул Валерий.
— Вот-вот… она самая… Короче, она ушла, я проводил ее через улицу, и тут же Марья вернулась со спиртом. Я подходил к своему подъезду и гляжу: она идет. Ну, я изобразил, что вышел нарочно, чтобы ее встретить.
— Вы убеждены, что все это было тут же? — задал вопрос Валерий. — Вы убеждены, что прошло именно пятнадцать минут, а не двадцать или, скажем, двадцать пять? Я имею в виду: не могла ли Марья Григорьевна успеть за это время зайти на ВЦ?
— До чего же вы нудный тип, Валерий! — сморщился Эль-К. — Я убежден, убежден, не сомневайтесь! Она зашла ко мне уже после того, как была на ВЦ! Она не застала там Ивана, у которого хотела просить прощения, и побежала ко мне. Вернее, так: она от Ивана после скандала кинулась сперва к Алисе… да нет, вру, тьфу ты, черт!., к Алине… в общем, обеих этих дур не было дома. Потом побежала к себе, но дома, одна, не смогла высидеть и пяти минут. Совесть ее замучила, видишь ли. По дороге рыдала еще на лавочке в лесу, она всегда на этой, лавочке рыдает, Иван на этой лавочке, видишь ли, объяснялся ей в любви. Отрыдавшись, она побежала на ВЦ, а потом уже ко мне.[9] Ваш глупый Крейн встретил ее в коридоре института уже на пути назад, ко мне, когда она несла мне вот эту склянку! Она действительно боялась ее уронить, сумки я ей дать не догадался, она завернула ее в газету…
— Ну, и… — трепетал Валерий.
— Что «ну»?! Опять «ну»! Да какое это имеет все значение? — Эль-К буквально взвыл. — Никакого это не имеет значения! И разве дело в этом?!
— А в чем дело? — не унимался Валерий. — В чем дело-то, позвольте узнать?
— В чем дело? Эх, ты, Порфирьюшка! Начитался «Библиотечки приключений»! Ты временные диаграммы построй, хронометраж времени! Не пробовал еще? Что же это ты!.. А, да ну тебя!.. Дело в том, — сказал Эль-К, обращаясь подчеркнуто ко мне одному, — дело все в том, что и тут, когда она вернулась, когда стала рассказывать мне, как мучается сама, как мучается и Иван… я и тут не поддался, и тут продолжал раешничать и гаерствовать!.. Нет, утешал, утешал, конечно, говорил всякие там слова, какие полагается в таких случаях говорить, давал советы, задумывался… Но в глубине души веселился! Да-да, веселился, более того — торжествовал!
— Торжествовали?!
— Да, представьте себе! Тор-жест-во-вал! Удивляетесь, да? С чего бы, казалось, тут торжествовать?! Вот в том-то вся и суть!.. Налей-ка нам еще, Порфирьюшка, и слушай… Торжествовал я потому, что их мучения… сейчас вы ужаснетесь, но это именно так… потому чтоихмучения… были мною… за-про-грам-ми-ро-ва-ны!.. Понятно, нет?! — Эль-К и теперь против воли смотрел торжествующе. — Нет, вы не понимаете, и никто не понял бы, никто и никогда, если бы я сейчас вам сам не стал рассказывать! Если бы… я сам… А почему я стал рассказывать, почему я, выражаясь на вашем жаргоне, Валерий, стал «раскалываться»?.. Впрочем, это потом… Так вот, скажу вам лучше, почему вы ничего не понимаете… И не смотрите вы на меня своим инквизиторским взглядом, Порфирий, я раскалываюсь, но я не Раскольников, старуху процентщицу я вон тем топором, что на подзеркальнике, не убивал!.. Хотя… — Эль-К на мгновение как-то сник, но тотчас же выпрямился снова. — Да! Никто у вас ничего не понимает! Никто! А не понимаете вы ничего, что вокруг вас происходит, оттого, что все вы видите лишь какую-то одну сторону явления, лишь один ракурс. Как в той сказке про слепцов — кто держит слона за хобот, кто за ногу, кто за ухо, и спрашивается, на что же в итоге похож слон?.. И вы рассуждаете так же: вот машина, вот Иван Иванович… вот Марья Григорьевна, Ниночка, царь-девица… а вот еще подлец Эль-К. Или: а вот еще Кирилл Павлович, добрейший человек… Вы оперируете традиционными категориями, устарелыми понятиями, и потому все взаимодействия носят для вас случайный характер, вы не видите и того, что все вышепоименованные и многие другие персонажи суть элементы одного единого целого, что все они накрепко привязаны один к другому, что…
— Почему это мы не видим? — встопорщился Валерий. — Я уже имел честь изложить…
— Имел честь, имел честь!.. — перебил его Эль-К. — Я тоже уже имел честь… сказать вам, что ваше концепция гроша ломаного не стоит! Гнет машинной цивилизации, урбанизм, разрыв с природой, атомизация индивида, отчуждение работника от продукта своего труда, внеличностный бюрократический механизм — все это общие места из книжек, дорогой мой, из книжек! Эти рассуждения набили оскомину!.. И, извините меня, для анализа нашей действительности они совершенно не годятся!.. Да вы посмотрите на реальное положение вещей, на то, что вокруг нас… вот здесь, конкретно, у нас в городке! Что останется от вашей концепции?! Нет-нет, в самом деле! Я не собираюсь заниматься демагогией!.. Давайте посмотрим, это важно для дальнейшего! Будем действовать методом «от противного», так вы лучше поймете то, что я хочу сказать. Давайте окинем трезвым взглядом непосредственно окружающее нас. — (Я при этом машинально отметил про себя, что его собственный взгляд — взгляд в прямом смысле — уже не был вполне трезвым.) — Что мы здесь находим? — продолжал он. — Отчуждение индивида от своего труда, где оно здесь? Его нет, потому что подавляющее большинство у нас — научные работники, занятые своей кровной темой, выполнение которой, кстати, не только приносит им моральное удовлетворение, но и весьма эффективно улучшает их социальный и экономический статус, повышает престиж и прочая и прочая!!! Издержки урбанизма, железобетонный лабиринт, каменные джунгли, где люди чахнут и гибнут от удушья, в тесноте и грязи, лишенные прелести живой природы, солнца, травки, чистой ключевой воды? Всего этого тоже нет, нет ничего похожего! Природа рядом, в двух шагах, перейди шоссе, и вот, — он показал рукой за окно, где до самого горизонта серела тайга, — и вот тебе и лес, и поле, и ручейки, любуйся, иди хоть две тысячи километров, пока тебя с вертолетов не разыщут, а то и сдохнешь от голода среди своей любимой природы девственной!.. Что там у вас дальше? Атомизация индивида, бездушная формализованная и рациональная бюрократическая организация, перед которой индивид чувствует себя обезличенным, и тому подобное? Нет, этого тоже нет. Отношения у нас за редким исключением домашние, семейные, соседские, так сказать, общинно-родовые. На вашем социологическом жаргоне у нас процветает патернализм, у нас — опять-таки на вашем языке — скорее органическая солидарность, хьюмен релей-шенс в лучшем виде! Некоторая стратифицированность присутствует, правда, но она обусловлена, главным образом, процессами современного разделения труда — физики больше общаются с физиками, химики — с химиками, — (я узнал теперь, откуда взялось все это в речах Марьи Григорьевны тогда, на банкете), — а также естественной разницей возрастов, если хотите — поколений… А в остальном… вертикальная мобильность у нас высокая, уровни жизни — выше среднего, проблемы досуга практически нет: надоело тебе здесь, езжай куда хочешь в командировку, так даже интереснее… Итак, где же ваша знаменитая фрустрация, деградация личности, эскапизм, аномия, возникающие как якобы неизбежные последствия… и так далее и тому подобное?! Как говорится, «всех этих слов на русском нет». Их нет, им неоткуда взяться, для них нет ни экономических, ни экологических, ни социальных условий!.. Нет, я не спорю…
и у нас кое-где порою наблюдаются отдельные негативные тенденции, порожденные во многом стихийным еще, не полностью управляемым развитием научно-технического прогресса. Но, во-первых, как вам известно, социальный контекст, в котором эти тенденции обнаруживают себя, принципиально иной… А во-вторых… мы с вами только что видели, условия вообще необычайно благоприятные, эти условия позволяют блокировать или вовсе элиминировать воздействия любого нежелательного для нас фактора. Мы в этом смысле являемся прообразом города будущего!.. И… одновременно… идеальная модель для футурологического эксперимента, для «идеального эксперимента»! И вот, когда я понял это…
9
План-схему города см. на рис. 6. (рис. 6, как и все прочие рисунки, в тексте книги отсутствует