— Вероятнее всего, это самый обычный пожар, — словно разговаривая сам с собой, упрямо сказал Хаммар.
V
Место пожара было оцеплено полицейскими так, что ни одна живая душа не могла туда проскользнуть. Когда Мартин Бек и Колльберг вышли из машины, они привлекли к себе внимание двух полицейских из оцепления.
— Эй, что это вы здесь делаете? — высокомерно спросил один из них.
— Вы разве не видите, что здесь нельзя останавливаться? — сказал другой.
Мартин Бек уже собирался предъявить свое служебное удостоверение, однако Колльберг придержал его и попросил:
— Простите, офицер, вы не могли бы сообщить мне свое имя?
— Тебе это ни к чему, — бросил первый полицейский.
— Убирайтесь, — приказал второй, — а иначе будут неприятности.
— В этом я не сомневаюсь, — сказал Колльберг. — Вопрос только в том, у кого.
Тяжелый характер Колльберга проявлялся даже в его манере одеваться. Его синее пальто развевалось на ветру, воротник был расстегнут, галстук свисал из правого кармана пиджака, а свою старенькую шляпу он сдвинул на затылок. Двое полицейских многозначительно посмотрели друг на друга. Один из них подошел чуть ближе. У обоих были розовые щеки и круглые голубые глаза. Мартин Бек понял, что они решили, будто Колльберг пьян, и собрались его задержать. Он знал, что Колльберг способен сделать из них отбивную, как физически, так и морально, максимум за одну минуту и что их шансы завтра утром проснуться безработными весьма велики. Ему не хотелось, чтобы сегодня еще кто-нибудь пострадал, поэтому он быстро вытащил свое удостоверение и сунул его под нос более агрессивному из двух полицейских.
— Тебе не следовало этого делать, — сердито процедил Колльберг.
Мартин Бек взглянул на полицейских и спокойно произнес:
— Вам еще нужно многому учиться. Пойдем, Леннарт.
Пожарище выглядело мрачно. От дома в буквальном смысле остался один фундамент, труба и груда обуглившихся досок, закопченных кирпичей и битой черепицы. Вокруг разносился резкий запах дыма и гари. Несколько человек в серых комбинезонах тщательно тыкали в пепел шестами и раскапывали его короткими лопатками. В сторонке были установлены два больших сита. По земле вились шланги, протянутые к шоссе, где стояла пожарная машина. На переднем сиденье в ней сидели двое пожарных.
Чуть дальше, метрах в десяти стояла длинная мрачная фигура, с трубкой во рту, засунув руки глубоко в карманы пальто. Это был Фредрик Меландер из отдела убийств стокгольмского управления, участник сотен трудных расследований. Он славился умением логически мыслить, выдающейся памятью и невозмутимым спокойствием. В более узком кругу он, кроме того, был известен своей замечательной способностью всегда оказываться в туалете, когда его кто-либо искал. Он обладал чувством юмора, но весьма умеренным; был экономным и скучным; ему никогда не приходили в голову блестящие идеи и он никогда не чувствовал внезапного вдохновения. Короче говоря, он был первоклассным полицейским.
— Привет, — бросил он, не вынимая трубки изо рта.
— Как дела? — поинтересовался Мартин Бек.
— Так себе.
— Есть какие-нибудь результаты?
— Пока нет. Надо все тщательно осмотреть. Это займет много времени.
— Почему? — спросил Колльберг.
— К тому времени, когда приехала пожарная машина и пожар был погашен, дом почти полностью сгорел и разрушился. Пожарные залили огонь сотнями литров воды и быстро его погасили, а ночью ударил мороз и все это превратилось в гигантский ледяной конгломерат.
— Веселенькое дельце, — произнес Колльберг.
— Если все делать по правилам, им теперь придется счищать лед, слой за слоем.
Мартин Бек кашлянул и сказал:
— А трупы? Они их уже нашли?
— Один, — ответил Меландер.
Он вынул трубку изо рта и указал черенком в сторону бывшего правого крыла сгоревшего дома.
— Вон там. По-моему, это девушка лет четырнадцати. Та, которая спала в мансарде.
— Кристина Модиг?
— Да. Они оставят ее здесь на ночь. Скоро стемнеет, а они хотят работать только при дневном свете.
Меландер выгатил кисет, тщательно набил трубку и закурил. Потом спросил:
— А у вас как дела?
— Превосходно, — сказал Колльберг.
— Да, — заметил Мартин Бек. — Особенно у Леннарта. Сначала он едва не подрался с Рённом…
— В самом деле? — удивился Меландер, чуть приподняв брови.
— Да. А потом его едва не забрали двое полицейских за появление в нетрезвом виде.
— Ага, понятно, — спокойно сказал Меландер. — А как там Гюнвальд?
— Он в больнице. У него контузия.
— Он отлично потрудился вчера вечером, — отметил Меландер.
Колльберг посмотрел на развалины дома, вздрогнул и сказал:
— Да, вынужден это признать. Черт побери, ну и холодина.
— У него было очень мало времени, — сказал Меландер.
— Да, — согласился Мартин Бек. — Как мог дом так быстро сгореть?
— Пожарные пока что не могут этого объяснить.
— Гм, — хмыкнул Колльберг.
Он посмотрел на пожарную машину, и его мысли приняли иной оборот.
— А что эти парни здесь до сих пор делают? Единственное, что может теперь здесь загореться, так это разве что пожарная машина.
— Они гасят тлеющие угли, — объяснил Меландер. — Обычная работа.
— Когда я был маленьким, произошла как-то замечательная штука, — вспомнил Колльберг. — Загорелось пожарное депо, и все машины внутри сгорели, а пожарники только стояли снаружи и глядели на все это. Я теперь уже не помню, где это было.
— Ну, ты немножечко не так все рассказал. Это случилось в Уддевалла, — пояснил Меландер. — И если быть точным, это было десятого…
— Бога ради, не трогай ты мои детские воспоминания, — раздраженно попросил Колльберг.
— А какова, по их мнению, причина пожара? — спросил Мартин Бек.
— Они пока что не знают, — ответил Меландер. — Ждут результатов технической экспертизы. Так же, как и мы.
Колльберг угрюмо огляделся по сторонам.
— Черт, ну и холод, — снова пожаловался он. — К тому же здесь запах, как в открытой могиле.
— Это и есть открытая могила, — торжественно заявил Меландер.
— Ну ладно, пойдем, — обратился Колльберг к Мартину Беку.
— Куда?
— Домой. Зачем вообще мы сюда приперлись?
Спустя пять минут они уже ехали в машине.
— Этот чурбан действительно не знает, почему он следил за Мальмом? — спросил Колльберг, когда они проезжали по Сканстулсброн.
— Ты имеешь в виду Гюнвальда?
— Да, кого же еще?
— Не думаю, что он это знал, однако полностью не уверен.
— Ларссона нельзя назвать большим интеллектуалом, но…
— Он человек действия, — сказал Мартин Бек, — и в этом есть свои преимущества.
— Да, конечно, но все же немножечко обидно, если ты не имеешь ни малейшего понятия о том, чем занимаешься.
— Он знал, что должен наблюдать за человеком, и, возможно, этого было для него достаточно.
— А как получилось, что этим делом занялся Ларссон?
— Все очень просто. Гёран Мальм не имел никакого отношения к отделу расследования убийств. Его задержали ребята из другого отдела. Они пытались его арестовать, но не получили на это разрешения. Пришлось им его выпустить, но они хотели организовать за ним наблюдение, чтобы он никуда не исчез. Поскольку у них было полным-полно собственной работы, они попросили Хаммара помочь им. Он поручил Ларссону организовать наблюдение, в дополнение к его основным обязанностям.
— А почему именно ему?
— После гибели Стенстрёма Гюнвальд считается лучшим специалистом по таким делам. В любом случае, он оказался на своем месте.
— Почему?
— Потому что ему удалось спасти восемь человек. Как ты думаешь, сколько человек смог бы вынести из горящего дома Рённ? Или Меландер?
— Да, конечно, ты прав, — нехотя сказал Колльберг. — Возможно, мне следует извиниться перед Рённом.
— Думаю, следует.
Поток машин двигался очень медленно. Немного помолчав, Колльберг спросил:
— А кому понадобилось за ним следить?
— Не знаю. Кажется, отделу краж. Эти парни расследуют триста тысяч краж в год, и у них даже нет времени, чтобы спуститься в столовую и нормально пообедать. В понедельник мы все это выясним. Это легко сделать.