Иеромонах Серафим (Роуз)
Предисловие
Отец Серафим (Юджин Роуз) родился в городке Сан-Диего в Калифорнии 12 августа 1934 года и рос в типично американской протестантской семье. В детстве он посещал протестантский библейский класс, был одаренным мальчиком и часто удивлял родителей тем, что наизусть цитировал Священное Писание. В 12 лет он крестился в методистской церкви. Взрослея, он инстинктивно не принимал идеалов окружающей его молодежи. В то время как его сверстники проводили время в развлечениях, он любил уединение и размышления о том, что такое жизнь и где его место в ней.
В 1952 году он поступил в один из старейших университетов Калифорнии — Помола Колледж. К тому времени его перестал удовлетворять тот вариант христианства, который предлагал протестантизм. Он испытывал отвращение к самодовольному и прагматичному миру, в котором вырос.
В 1956 году, окончив колледж в Помоле со степенью бакалавра, Юджин поступил в Сан-Францисскую академию востоковедения. Он изучал иудаизм, индуизм, суфизм и другие восточные религии. Большое влияние на него оказали труды французского философа Рене Генона, описавшего духовные пути различных традиционных религий, преимущественно индуизма. То, что Генон гораздо менее глубоко излагал древнекитайские религии, побудило Юджина заняться их изучением, и именно в этой области он стал специалистом как ученый. Кроме древнекитайской мудрости были у Юджина и другие интересы, например тибетский буддизм, который поражал его перспективой сверхъестественных способностей.
Как пишет о нем иеромонах Дамаскин (Христенсен), духовный сын отца Серафима и его биограф, Юджин, отвергнув как слабое и бесплодное христианство протестантизм, углубился в изучение восточных религий и философий, говорящих, что Бог абсолютно безличен. Подобно абсурдистским художникам и писателям его времени, он экспериментировал с умопомешательством, ломая процессы логического мышления, для того чтобы «прорваться на ту сторону». В долгих и мучительных поисках истины Юджин стал читать Фридриха Ницше. Тот высмеивал христианство как религию слабых, намеренно упуская из виду элемент аскетического подвига. Этот сумасшедший «пророк» черпал свое вдохновение в новой религии сверхчеловека, антихриста. Тем не менее молодому и горячему Юджину он нравился больше, чем то бесхребетное христианство, которое ему предлагали. Он усердно вчитывался в слова безумного «пророка» нигилизма Фридриха Ницше, пока эти слова не отозвались в его душе с поразительной адской силой. Он дошел до такого отчаяния, что когда позже его просили описать свое состояние, он только и мог сказать: «Я был в аду». Он пил и начинал бороться с Богом, о Котором заявлял, что Его нет: он бился об пол и кричал Богу, чтобы Тот оставил его в покое. Однажды в состоянии опьянения он написал: «Я болен, как болен всякий, пребывающий вне любви Божией». «Атеизм, — писал Евгений [Юджин] позже, — настоящий, экзистенциальный атеизм, горящий ненавистью к якобы несправедливому и немилосердному Богу, — это состояние духовное, реальная попытка бороться против истинного Бога, чьи пути неисповедимы даже для самих верующих людей, и подобная борьба не раз приводила к тому ослепительному представлению о Боге, Которого и ищет в действительности настоящий атеист. Именно в таких душах действует Христос. Антихрист же обретается не только в душах великих отрицателей, но и в душах тех мелких поддакивателей, у которых только на устах имя Христа. Ницше, назвав себя антихристом, тем самым доказал свою неутолимую жажду Христа…»
В таком-то состоянии неутолимой жажды оказался Евгений в конце 1950-х годов. И тогда, как при резком порыве ветра, в его жизнь вошла реальность, которую он прежде не мог и предвидеть. В конце своей жизни он вспоминал: «Долгие годы своих занятий я удовлетворялся тем, что был выше традиций, оставаясь каким-то образом верным им… Я пошел в православную церковь, чтобы посмотреть на еще одну “традицию”. Однако когда я вошел туда — это была русская церковь в Сан-Франциско, — со мной случилось нечто, чего я никогда не испытывал раньше ни в буддистском, ни в каком другом восточном храме, что-то в моем сердце сказало: ты дома, поиски окончены. Я не знал, что это значило, служба была мне абсолютно незнакома и шла на иностранном языке. Я стал посещать православные богослужения, постепенно изучая язык и традиции… Когда я раскрылся для Православия и православных, я начал осознавать, что истина — не просто абстрактная идея, искомая и познаваемая умом, но нечто личностное, даже больше, некая Личность, Которую ищет и любит сердце. Так я встретил Христа».