Я сразу понял, о чем говорит заведующая музеем. Каждый житель Серпейска знал легенду о катакомбах под городом. Якобы их прорыли монахи много веков назад. Если верить россказням, в подземных переходах обитали души служителей, павших в войнах с татаро-монголами. Там же будто бы были спрятаны и монастырские сокровища. Каждый год находился очередной Индиана Джонс, решивший во что бы то ни стало разыскать клад. Не удалось еще никому.
– Да, я понял, о чем вы. И Саяра, значит, интересовалась этой тематикой?
– Она была одержима легендами! Сокровища, привидения… Верила, что все это по-прежнему там!
– А оно – там?
Амалия Мартиновна посмотрела на меня как на школьника, сморозившего околесицу у доски.
– Хотите спросить, отыскал ли хоть кто-нибудь вход в эти катакомбы?
– Я слышал, что многие пытались.
– И никто не сумел. Было обнаружено два или три прохода, но они оказались заваленными в советские времена.
– А Саяра? – спросил я. – Она лично искала возможность попасть в подземелье?
Гольденштейн в очередной раз погрузилась в воспоминания. Я подумал, а не пойти ли кофейку заварить.
– Я вам не скажу, пыталась ли она спуститься туда… но теоретической стороной вопроса интересовалась крайне живо! Даже организовала отдельный стенд в архиве городских документов. Саяра очень много времени потратила на чтение. Архивные записи, начиная с основания Серпейска в 1339 году, упоминания о наследии монахов – все откладывала в личную ячейку.
– Прекрасно! – оживился я. – Вы позволите взглянуть на ее картотеку?
– К сожалению, это невозможно. – Гольденштейн опустила погрустневшие глаза. – Записи уничтожены.
– Как так?
– Однажды в архиве случился пожар. Существенного ущерба огонь не нанес, но стенд Саяры сгорел. Все ее наработки, выдержки из летописей монахов. Саечка была раздавлена. Она решила, что поджог совершен намеренно, и обвинила во всем других девочек! Сая считала, что это была месть коллектива за излишнюю требовательность с ее стороны. Вот как раз после инцидента она и написала заявление об уходе, а потом пропала почти на год.
– А к какому варианту склоняетесь вы? Поджог или самовозгорание? – аккуратно поинтересовался я.
Гольденштейн вздохнула.
– Трудно сказать. Все случилось во время очередной «Ночи в музее». Пожарный инспектор считает, что кто-то из посетителей отклонился от маршрута экскурсии и решил сделать перекур. Он бросил непотушенную сигарету в корзину с бумагами – так и произошло возгорание. Виновных не нашли…
После беседы с госпожой Гольденштейн личность гражданки Бетреддиновой заиграла для меня новыми красками. Увлечение сверхъестественным, при том что у ее дочери явно имелись экстрасенсорные способности, вполне могло послужить отправной точкой для поисков чего-то непостижимого, что было скрыто под нашим городом. Доступ к историческим документам, умение работать с информацией стали ее инструментом. Неожиданный уход из музея вызывал подозрения. Пазл в моей голове складывался в нелицеприятную картинку – Саяра все сильнее виделась мне в негативном ключе. Нужно было установить, где она пропадала целый год. Возможно, это обстоятельство прольет свет на причины столь внезапного открытия ею частной школы.
Я поблагодарил Амалию Мартиновну за оказанную помощь и покинул музей. Дождя пока не было, но небо затянули серые тучи. Я глянул на часы и поспешил на стоянку.
Здесь-то меня и поджидали – прямо возле «вольво». Маленькая девочка в синих джинсах и фиолетовой толстовке с капюшоном стояла, привалившись к капоту машины. Подойдя ближе, я признал в ней Эльвиру Бетреддинову.
– Привет, радар, – бодро кивнула она. – Узнал, что хотел?
– Слезь с капота – вмятину оставишь.
Я смахнул девчушку с машины.
– Эй!
– Как ты меня нашла?
– Я вижу ауры людей и запомнила оттенок твоей. Теперь если сосредоточусь, то различу тебя где угодно в радиусе километра.
– Неплохо.
– А что у тебя? Какой скилл?
Я пропустил вопрос мимо ушей.
– Да ладно тебе, – хмыкнула девчушка. – Я ж вижу – ты из нашего племени.
– Из «вашего племени»?
– Конечно. Мы – экстрики, и нас много. Так что ты умеешь? Как устроен твой радар?
Она смотрела мне прямо в глаза, действительно интересуясь вопросом.
– Я могу найти человека, где бы он ни находился.
– По фотке?
– Если не знаю, как он выглядит, то да.
– А если знаешь?
– Тогда достаточно просто представить.
– А если он помер?
– Без разницы.
– Даже если от него остались только старые, изъеденные червями, покрытые паутиной тарантулов кости?