— Меня даже не учили быть королевой. Я не знаю ни правил этикета, ни того, как обращаться со слугами, — призналась Хистория. — Единственное, что во мне королевского, это кровь… Ни таланта дипломата, ни политика, ни лидера… Зачем они вообще пошли на это?
— Послушай, — Юэла прервала этот разгоняющийся поток, положив ладонь на плечо Хистории. — Таланту лидера, дипломата и политика можно легко научиться. Гораздо тяжелее стать искреннее, добрее и смелее, а этого у тебя уже не занимать. Используй свою доброту и смелость, чтобы помочь людям.
— Доброта… что она может сделать? — горько усмехнулась Рейс. — В жестоком мире нужно быть жестоким. Как командир Эрвин или как главнокомандующий Леви…
— За столько лет у людей были и сильные, и жестокие, и умные, и твёрдые правители. А вот добрых до сих пор не было. Именно поэтому люди до сих пор страдают. Это армии нужны железные, непреклонные лидеры. А простым людям сейчас нужна защита и помощь. И только ты сможешь её им оказать.
Кажется, слова подействовали. Хистория несколько секунд отстранённо смотрела в одну точку на огромном, красном ковре, а затем благодарно улыбнулась:
— И ты правда уверена, что я смогу это сделать?
— Это твой долг.
— В таком случае и у тебя есть долг, — сказала Хистория, решительно заглянув Юэле в глаза. — Долг, по значимости сравнимый с моим.
— Какой?
— Выжить… и стать, наконец, командиром, — заявила Хистория. Юэла пораженно уставилась на будущую королеву. — Как командир, ты не хуже майора Ханджи или командира Аккермана. Как я отбросила все свои личные чувства, мечты и принципы так и ты обязана послужить человечеству.
— Это приказ королевы? — спросила Картрайт растерянно улыбнувшись
— Да, — ответила Рейс.
— Хорошо, — согласилась Юэла. — Тогда я исполню его.
—Пообещай!
— Обещаю…
— Даже вопреки приказу командира Аккермана? — хитро прищурилась Рейс.
— Особенно вопреки приказу командира Аккермана, — ответила Картрайт.
— Коул! — Лиана бросилась парню на шею. Макклаген растерянно обвел глазами присутствующих в больничном крыле, а затем неуверенно похлопал Роуз по спине. Юэла облегчённо вздохнула. О пробуждении Коула Аккерману сообщили посреди празднества после коронации, и солдаты из сто четвёртого, включая Хисторию, а также многие из старших мгновенно отлучились, чтобы его навестить.
— По-моему, ты бессмертный, Коул, — засмеялась Мэри. — Ты точно не титан?
— Надеюсь, что нет…— сдавленно проговорил Макклаген. — Лиана, отпусти пожалуйста…
— Упс… прости, — смутилась девушка. — Как ноги?
— Не чувствую, — печально ответил Коул. — Но шанс на выздоровление есть…
Юэла услышала, как за её спиной кто-то со свистом втянул воздух, и обернулась. Аккерман скрестил руки на груди и опёрся спиной на белую стену, вперившись взглядом в ножку кровати, на которой лежал Коул.
Все присутствующие обратили на него взгляды, и, кажется, каждый из них понимал, что он чувствует.
Почувствовав, что всё внимание обращено на него, Аккерман нахмурился и поднял глаза на Коула.
— Это был не приказ, Коул. Это была просьба. Наверное, нужно было тебе приказать, — наконец нарушил тишину Леви, стараясь говорить как можно ровнее
— Главнокомандующий Аккерман! — начала возмущаться Мэри, но Леви быстро остановил её холодным тоном:
— Я больше не главнокомандующий.
— Что?! — хором воскликнули все присутствующие, кроме Арно и Юэлы, осведомлённых об этом ранее.
— Неважно, — отмахнулся Аккерман и неспешно подошёл к изголовью кровати Коула, посмотрев на подчинённого сверху вниз.
— Я сказал, что сделаю это, если нужно будет. И сделал. Знаешь ли, мне тоже ещё не очень хочется помирать, — мрачно ответил Коул. — Тем более я исполнил твою просьбу. Я заплатил ногами, а не жизнью.
Взгляд Леви потеплел.
Заплатил ногами…
Во взгляде Коула читалась обида, которую он безуспешно пытался скрыть от Аккермана. Макклаген ведь даже не знал, что Леви, Лиана, Арно и Юэла посещали его каждый день в течении недели, пока они здесь, подолгу сидя около его койки, глухо разговаривая или тихо напевая какие-ниубдь старые мотивы.
Неужели Коул чувствовал себя брошенным и непонятым? Аккерман положил руку на плечо подчинённого и слегка сжал его:
— Спасибо, — сказал он, наклоняясь. — За всё спасибо, Коул, абсолютно за всё. Но прошу, больше никогда больше так не делай…
— Возможно, уже и не получится, — горько усмехнулся Коул, кинув красноречивый взгляд на ноги.
— Никаких «возможно», Макклаген, — приказным тоном произнес Леви. — Ты встанешь на ноги. Ты сделаешь всё, чтобы снова стоять на них и сражаться. Если ты, конечно, сам этого хочешь.
— Хочу, — кивнул Коул.
— Тогда сделай всё для этого. Это приказ, понял? — заключил Леви.
— Есть, сэр, — улыбнулся солдат.
—Пообещай.
—Обещаю.
— Спасибо, — совсем тихо сказал Аккерман, а затем, повернувшись к остальным собравшимся, обвёл их взглядом и остановился на Юэле и Арно.
Изобразив некое подобие улыбки, Леви добавил:
— В конце концов, я же сам виноват, что у меня в отряде одни самоубийцы…
Это заметно разрядило обстановку. Кто-то улыбнулся, кто-то засмеялся.
— Постойте-ка, Арно, а ты когда пытался? — тихонько спросила Ханджи у Андерсена.
— Он каждый день пытается, — усмехнулась Мэри.
— Чего? — удивилась Ханджи.
— Подшучивает над командиром, а потом быстро сваливает, чтобы он не догнал, — хмыкнула Мэри. — Думаю, ты не удивишься, если я скажу, что это всегда срабатывает.
— Очень смешно, Роджерс, — буркнул Аккерман. На этот раз засмеялись все.
— Зато никто из вас не пытался ударить командира, — хитро протянул Жан и гордо посмотрел на Хисторию.
— Да ну… — в один голос произнесли Ханджи и Мэри, с восхищением взглянув на королеву.
— Что ж, думаю, я это заслужил, — признался Леви. — Но, Ваше Величество, не думаю, что у вас хватит совести нанести ещё более сокрушительный удар.
Хистория с вызовом посмотрела на Аккермана, нахмурившись:
— Возможно…
А в следующее мгновение едва заметно покосилась на Картрайт. Девушка поймала её взгляд и подмигнула…
Эта маленькая борьба выглядела, как безобидная шутка для хоть какого-то разнообразия после этой странной, горьковатой победы, однако глубоко внутри Картрайт почему-то казалось, что она ещё найдёт отклик в будущем…
========== Слёзы. ==========
Картрайт уткнулась в одну точку где-то под собой пустым, невидящим взглядом, не в силах ни пошевелиться, ни сказать что-то, ни даже глубоко вздохнуть.
Вот и… всё? Конец? Проигрыш?
Она застыла в одном положении, с остекленевшими глазами и полуоткрытым ртом, забыв даже моргать, от чего уже через полминуты у неё начали слезиться глаза.
Почему этот конец такой несправедливый? Разве она… его заслужила?
— Картрайт, пожалуйста, уйди, — послышался глухой, сдавленный голос. Юэла медленно подняла глаза, с трудом сфокусировав их на мужчине, обессиленно сидевшем на коленях перед телом Эрвина. Какое-то время девушка не могла понять, почему всё так размыто и туманно. Только потом дошло, что это пелена из слёз застилает ей глаза…