— Отряд Брандона Маркса!
Юэла чуть не выплюнула наружу чай. Зак, кажется, выглядел ещё сконфуженнее Эмиля.
Ещё в первый день он произнёс пылкую речь о своём желании попасть в команду Леви. На протяжении всей недели он упорно тренировался и шёл к этому. И тут плевок ему в рожу со стороны великого чистоплюя. Он ведь специально сделал это…
Странная жалость и несправедливость появилась где-то в закромах сознания. Всё таки, Зак мог попасть в первый отряд.
Но если Зак попал в команду Маркса то куда попала…
— И наконец, Юэла Картрайт…отряд Леви Аккермана!
В этот момент у Юэлы всё внутри перевернулось. «Да что вы говорите…»
Отряд Аккермана…
Но почему?
Она — первая женщина в отряде Леви.
Зал зааплодировал.
Может быть, правду про неё говорят. Может быть она действительно самая сильная женщина-солдат в этом мире?
— Ю-ху! — вскрикнули где-то Коул с Арно в один голос. — Принцесса с нами!
«Почему?» Вопрос бился в мозгу девушки, не давая ей обратить внимание ни на что другое. Сразу же родилось подозрение.
Он принял её из жалости?
Хотя… будь у него жалость к ней, он бы не отдубасил её сегодня до полусмерти.
Он что-то хотел доказать ей.
Вот это непредсказуемость! Сначала даёт мудрый совет, потом избивает, потом принимает в команду…
Хотя, может быть это действительно связано…
Юэла требовательно посмотрела на Леви Аккермана. Тот с холодным выражением лица отпил из кружки, даже не удостоив её взглядом…
========== Перемирие. ==========
Юэла влетела в свою комнату так, словно за ней гналась орда титанов. Она преодолела расстояние от столовой до своей комнаты слишком быстро, и теперь пыталась нормализовать дыхание.
Зачем он принял её? И почему этот неожиданный поворот вызвал у неё такие подозрения?
И такую бурную реакцию.
Но это закон человеческой природы. Если мы начинаем в чём-то подозревать человека, эта мысль начинает заглатывать нас, вызывать зависимость и остановиться становится всё труднее. Юэла сделала глубокий вдох. Где то уважение, которое она испытывала к нему совсем недавно?
Осуждать его неправильно, но человеческие чувства не всегда согласуют с разумом. Особенно человеческая гордость. Переизбыток её лишает способности видеть в людях людей и понимать их.
Неужели она настолько гордая, что любое несогласие с её величием вызывает у неё такое отвращение к человеку.
Но Юэла ничего не могла с собой поделать и просто стояла, сжигая глазами стену перед собой, ненавидя и коря себя за свои недостатки.
— Юэла? — раздался беспокойный голос сзади неё. Девушка обернулась.
— Что? — слишком резкая и грубая реакция. Картрайт сама испугалась того, как она отреагировала на простое беспокойство Лианы. Роуз и Мэри переглянулись. Юэла постаралась успокоиться.
— Что с тобой? — осторожно поинтересовалась Лиана. Юэла спокойно посмотрела на подруг, хотя в душе всё ещё кипели сомнение и злоба. Не на них…
Не на Леви…
На себя.
— Не знаю, — снова соврала Картрайт. На самом деле она прекрасно понимала, что с ней. Она зазналась.
Вот что.
Словно амбициозный подросток.
Ещё в первый день она поняла, что не одна такая.
И как только Юэла вспомнила тот момент, когда она, в первый день в этом подразделении, ещё ближе познакомилась с Лианой и осознала своё место в этом мире, она поняла две вещи, которые, будто сидя все это время в засаде, напрыгнули на неё.
Во-первых, она так и не спросила о том, через что прошла Лиана, прежде чем пришла сюда. Да и точных подробностей жизни Мэри не знала.
И во-вторых, с тех пор, как на Юэлу вдруг впервые за несколько месяцев нахлынули эмоции, она почти не вспоминала о них
Ни о Пэроне, ни о Эмине, ни о Кае с Джен, ни о своём отряде.
Точнее, вспоминала, но не так часто, как раньше.
Не так часто, как они заслуживали.
Не с таким отчаянием. Не с такой болью.
Иногда, по ночам, тоска всё же одолевала ею. Но она была вызвана не томительными воспоминаниями о их смерти. Просто… тоска обо всём, что было в жизни, без конкретики…
А может быть, просто на подсознательном уровне, её организм выплёскивал остаточные эмоции.
Неужели она так быстро смирилась?
Или она действительно отвлекла себя от скорби, заняв себя подготовкой к различным проверкам и тестам.
А теперь, когда это все позади, на девушку словно свалились воспоминания.
Но теперь душа не разрывалась на мелкие кусочки при одной только мысли о них, как раньше. Злость, обида, боль, пожар…
Их не было.
Была лишь лёгкая, бессильная тоска.
Девушка устала от постоянных внутренних разрывов. Устала от крика, столько времени оглушающего её изнутри.
Юэле иногда казалось что, вырвись её крик наружу, и выдержи этот крик её связки, он мог бы с лёгкостью разрушить стены и стереть всех титанов в пыль.
Теперь и его не было.
Осознание того что, наверное, Юэле всё-таки нужно было хоть иногда выплёскивать свои эмоции хоть кому-то, пришло только сейчас.
Наверное, она слишком сильна, или ей повезло, что эти сдерживаемые чувства не сожрали её изнутри, как черви яблоко.
Пока девушка была в разведкорпусе, она могла выплеснуть всю боль Ханджи. Женщина была, хоть и сумасшедшая, но мудрая, рассудительная и понимающая.
Но девушке тогда просто было стыдно навязываться, когда у других и так проблем хватает.
— Юэла, ты чего? — Мэри обеспокоено заглянула Юэле в глаза, видя её нездоровую задумчивость.
Картрайт пришла в себя.
— Всё в порядке, — севшим голосом сказала Картрайт и натянуто улыбнулась. — Только вот, мне стыдно.
Мэри и Лиана снова озадаченно переглянулись.
— Стыдно? За что?
— За то, что вы обо мне знаете почти всё, а я о вас очень мало, — Юэле необходимо было отвлечься сейчас от всех своих навязчивых мыслей.
Нужно.
Её подруги стояли, в недоумении пялясь на неё.
От этих выражений на их лицах Юэла вдруг дружески рассмеялась.
Леви, проходя мимо двери в комнату Лианы и Юэлы и услышав звонкий смех последней, на мгновение остановился и обернулся в сторону источника звука. Не думая. Машинально.
Дверь была закрыта. Аккерман хмыкнул и, отвернувшись, пошёл прочь. Пошёл ещё более быстрым шагом, чем всегда.
«А засмейся бы кто-то другой, ты бы обернулся?» предательская мысль сверкнула в сознании. Леви, не думая, отогнал её.
«Теперь она меня ненавидит?» ещё одна мысль. Мужчина знал ответ на этот вопрос. Конечно да.
Потому что Юэла невероятно похожа на него, а, унизь кто-то таким образом его, он признавал, что тоже бы ненавидел этого человека.
Но сегодня каждый удар давался ему с трудом. Он так же, как и она, не хотел причинять боль. Только он скрывал это гораздо лучше, чем она.
Знала бы Картрайт это, не злилась бы так.
И тем не менее, это было необходимо, чтобы девушка поняла свою ошибку.
Поняла, что она, может, удивительно сильная и опытная, выдающаяся. Может быть, она такой же сильнейший воин, как и он.
Но она не может ставить себя выше других. Она должна уметь проигрывать и уступать.
Какими бы талантами при рождении её не наделили, она — такой же человек, как и все остальные.
Чтобы она не перенесла, она — такой же солдат.