Оливия: - Одно меня в вашей беседе особенно задело: я знаю, как тяжко осознавать, что на свете есть люди благороднее тебя, люди, находящиеся в центре узора полотна. И ты, действительно, думаешь: почему они, а не я, хотя мы долгое время были вместе. Вместе, вместе, вместе, и вдруг - ! изгиб нити и... Нда.
Райан: - Все мы даны друг другу друг для друга.
Оливия: - И хотя бы за это мы должны быть благодарны и другу и врагу. Возлюби, как себя. Хм, непреходящая наука. Как же мы ещё молоды.
Райан: - Да, мы молоды. Но существует наша внутренность - наша судьба, наша и наших близких, и как знать, может быть, и мы однажды войдём в узор полотна. Но боюсь, это будет не очень радостно.
Оливия: - Почему?
Райан: - Мне кажется, самый красивый узор возникает на месте самого страшного удара. Когда восстанавливаются нити. Да и нить - не видит узора, а всего лишь участвует в нём.
Изабелла: - Для кого же узор?
Райан: - Будь я более молод, я ответил бы: для Бога.
Изабелла: - А сейчас?
Райан: - (Жмёт плечами) Не знаю.
Эмили: - Для наблюдателей.
Изабелла: - Для каких наблюдателей?
Эмили: - Откуда мне знать? Сидят разные...в партере - и наблюдают.
Изабелла: - Хм, ты их не очень-то любишь.
Эмили: - А за что их любить? Впрочем, не любить тоже не за что. Мы - такие же. Не мы ли наблюдали в древнем Риме, как мужчины убивают друг друга ради нашей потехи? Но чтобы выжить, им нужно было не думать о нас. И они на нас плевали, как и мы плевали на них. В жизни всегда так - один играет, другой смотрит. Потом роли, возможно, поменяются. И станут последние первыми.
Изабелла: - Очень сомневаюсь.
Оливия: - Я тоже. Сенатор не пойдёт на арену.
Эмили: - Его убьют в спальне, и это будет не менее изощрённо и красиво...для тех, кто понимает.
Оливия: - Для тех, кто понимает. А ты, Эм, понимаешь?
Эмили: -...Мне кажется, вкус у меня есть.
Изабелла: - И что же свой вкус говорит тебе? Какое убийство самое красивое?
Эмили: - Убийство, происходящее мгновенно - и длящееся всю жизнь. Ты нанёс удар, и человек всю жизнь живёт только им, всю оставшуюся жизнь. Вот это по-царски. Это как обрубить ноги...или руки...
Изабелла: - Это же садизм.
Эмили: - Нет. Это всего лишь жизнь. Душу обрубить так же легко, как руки и ноги. Я подозреваю, что в мире ходит много обрубков душ, просто мы их не видим.
Оливия: - А ты что скажешь, Райан?
Райан: - Я уже говорил про это. Про нити, которые восстанавливаются, чтобы создать узор.
Оливия: - Слышите? Кажется, это Том и Оливер. Кстати, Райан, я знаю одну нить, которую никому ни за что не порвать.
Райан: - Что же это за нить?
Оливия: - Наш Том.
Райан: - Да, Том - крепкий орешек. Пойду посмотрю, не надо ли им помочь. (Встаёт, выходит).
Изабелла: - Итак, Эм...ты - обрубок?
Эмили: - Не больше, чем ты.
Изабелла: - О чём ты?
Эмили: - А то ты не знаешь?
Изабелла: - (Молчит, подняв брови).
Оливия: - Прости, Эм, но это не разговор.
Эмили: - Я уже достаточно сказала, теперь говорите вы.
Оливия: - Но тебя никто не заставлял говорить, Эм.
Эмили: - А так всегда бывает. Никто никого никогда не заставляет. Личная свобода - личная глупость. Откуда следует, что свобода - глупость.
Оливия: - В каком смысле?
Эмили: - Во всех.
Пауза
Изабелла: - Ладно, Эм, я не обижаюсь. Ты действительно много сказала, и действительно, может быть, то, чего нам знать не следовало. Прости нас.
Эмили: - За что?
Изабелла: - За то, что любопытство оказалось сильнее...сильнее... В общем, нам следовало тебя остановить, но...всё произошло как-то быстро, наожиданно...
Эмили: - Ладно, проехали.
Оливия: - Сейчас придут парни. Видимо, никого больше не будет. Не подумайте обо мне плохо, но...я думаю, эта мысль так или иначе и вас уже коснулась...
Изабелла: - Говори яснее, Оливия.
Оливия: - Мы здесь ночуем. Мальчики отдельно, девочки отдельно. Но если вдруг пойдёт не так... (Пауза). Словом, кто из вас кого хочет?
Эмили: - Я никого не хочу.
Оливия: - Прекрасно. Значит, тебе - что останется.
Эмили: - Даже этого не надо.
Оливия: - Хорошо-хорошо. Изабелла? Том или Оливер?
Изабелла: - Есть ещё Райан.
Пауза
Оливия: - Так - Том или Оливер?
Изабелла: - Том.
Оливия: - Прекрасно. Всё складывается как нельзя лучше.
Изабелла: - Для кого?
Оливия: - Для всех.
Изабелла: - Боюсь, Райана тебе не зацепить.
Оливия: - Не будем гадать.
Эмили: - Всё выйдет наоборот.
Оливия: - Как - наоборот?
Эмили: - Не знаю. Надо спросить сдающего.
Оливия: - Кого?
Эмили: - Сдающего. Того, кто тасует колоду и сдаёт карты.
Не очень долгое общее молчание
Изабелла: -...Ты хочешь сказать...что кто-то...сидит на коньке этого дома...и...
Эмили: - Примерно так.
Изабелла: - Поэтому ты ничего не хочешь?
Эмили: - Нет, не поэтому. Но вы на меня не обращайте внимания. Делите, распределяйте...берите. Утром посмеёмся вместе. Ха-ха-ха-ха!
Оливия: - (Подходит к окну). Будет дождь. Возможно, буря.
Эмили: -...У меня такое ощущение, что буря идёт уже давно, просто мы её не замечаем.
Изабелла: - Как можно не заметить бурю?
Эмили: - Человек видит то, во что верит. А верит в то, во что ему выгодно верить.
Изабелла: - Ты хочешь сказать, что мы слепые?
Эмили: - Нет. Я хочу сказать, что мы обманываем себя. И искренни в этом.
Изабелла: - Я думаю немного по-другому. Что все обманывают друг друга. Все обманывают каждого.
Эмили: - А почему бы нет? Если человек сам обманывает себя, то почему бы его не обмануть другому?
Изабелла: - Ты слишком сложно рассуждаешь. Всё проще.
Эмили: - Как?
Изабелла: - Обман - это единственное средство миру быть спокойным, единственное средство сдержать агрессию.
Эмили: - Агрессию кого?
Изабелла: - В частном случае - агрессию ближнего своего, а в общем - агрессию правды. Да-да, милочка, правда агрессивна. Сначала она сдирает с тебя одежду, выставляя на посмешище, потом - кожу, чтобы все видели твои внутренности, а потом отправляет на костёр или на дыбу.
Молчание
Эмили: - (Оливия всё это время стоит у окна, смотрит). Возможно, Из, ты и права.
Изабелла: - Только возможно?
Эмили: - Да, только возможно.
Изабелла: - Когда-нибудь...или у кого-нибудь было по-другому?
Эмили: - Возможно, нет. Но - возможно - мир ждёт этого счастливчика.
Изабелла: - Полно, Эмили. Это же не лотерея, а закон, а по закону счастливчики - те, кто его не нарушает.
Эмили: - То есть?..
Изабелла: - То есть, самозабвенно и великолепно врёт сам, не отказывая в этом другим; человек спасается и даёт шанс спастись ближнему своему.
Эмили: - Из, а какое дело человеку до ближнего своего? Наоборот даже, цель каждого (не явная, а тайная) - спастись самому так, чтобы не спаслись другие. Разве нет?
Изабелла: - Вот. Вот! В самую точку. Потому-то все и лгут без зазрения совести, и при этом у них нет большего удовольствия, чем заставить другого сказать правду, поймать на лжи. Но это - от азарта охотника, мимолётное, временное. А по разуму, по жизни, все мы, по большому-то счёту, снисходительны, как это там? - не суди и не судим будешь, прощай, и тебе простится, примерно так. Ты согласна? Но если вдруг представляется стопроцентный повод отправить кого-то в ад, его не упускают, как будто думают (или знают), что рай не бесконечен...что на троне нет места двоим.
Эмили: -...Да. Но почему - двоим?