Теперь, Муромцев был в курсе, что в блоке номер два содержатся сто двадцать пять Других. Всего в спецрайоне находилось около четырех с половиной тысяч единиц спецконтингента. Получалось, что девять десятых имеющихся блоков пустует, что он и высказал Станиславу. Тот подтвердил, что шестой спецрайон построен так сказать с запасом. На вырост. С расчетом на будущее, поскольку остальные места содержания Других имеют несравнимо меньшие мощности и уже давным давно переполнены.
Вечером за ужином в столовой, которая была расположена на последнем этаже административного корпуса, Сергей вновь собирался, встретился со Станиславом. Войдя в зал, он поискал глазами свободный столик в той стороне, где был самый лучший вид на проступающие в вечерней дымке горы. Потом чувствуя на себе многочисленные любопытные взгляды посетителей, усмехнулся и прошел на раздачу. Там почти никого не было. Муромцев довольно быстро выбрал себе мясное рагу с картофельным пюре, какой-то овощной салатик и стакан оказавшегося на удивление крепким чая. Пройдя к облюбованному столу, Сергей сел к залу спиной. Сканировать его аборигены даже не пытались. А если захотят — пусть попробуют. Для подавляющего большинства Иных его аура была совершенно не читаема. Всю ее внутреннюю структуру, несущую основную информацию об Ином, полностью заслоняло ослепительное сияние, красиво обрамленное по краям жемчужной короной. Сам Сергей свою ауру никогда не видел, но однажды не так давно ему рассказал про это Владимир, смущенно признавший, что тоже мало что может в ней рассмотреть.
Устроившись за столиком, Сергей придвинул к себе тарелку с рагу и подозрительно уставился на ее содержимое. Вообще-то Муромцев любил покушать, но терпеть не мог общепитовские блюда, тем более приготовленные в обычной ведомственной столовой. Когда нельзя было поесть дома, он разогревал в микроволновке заботливо приготовленный Аленой завтрак. Если же такой возможности не было, Муромцеву приходилось покупать одно из тех сублимированных блюд, которые переполнены всевозможными «Е». Сергей справедливо полагал, что никакого вреда от консервантов уж он то точно не получит, а вот неизвестно кем приготовленная ресторанная еда, да еще поваром вставшим сегодня не с той ноги, вполне может испортить аппетит.
За окном смеркалось. Низкие, свинцовые тучи, весь день висевшие над спецрайоном рассеялись, и обзор из этого уголка столовой был просто великолепен. Жаль, что этого нельзя было сказать о самом пейзаже. Может, кто и находит прелесть в так называемой суровой красоте Севера, но сам Муромцев предпочитал более пригодные для современного человека места и красоты.
Прямо перед ним, в медленных синих сумерках полярной осени виднелись две мрачные похожие друг на друга как две капли воды невысокие скальные вершины. Их, невидимые Сергею подножья терялись в туманной мгле. Горбатые силуэты гор почему-то напомнили Муромцеву выгнутую, с торчащими в разные стороны костями позвоночника, спину псевдооборотня. Левее, там, где еще оставалось свечение от недавно зашедшего неяркого солнца, небо светилось всеми мыслимыми оттенками. От розового и лазоревого, до нежно — зеленого. Под ним громоздились казавшиеся черными в это время суток мокрые крыши блоков. Кроме них ничего не было видно. Казалось, блоки уходили прямо за горизонт. Но Муромцев знал, что периметр спецрайона равен двадцати четырем километрам. Восемь километров на четыре. Свежего Иного это впечатляло. Впечатлило и Сергея. Он посмотрел направо. На Востоке вообще почти ничего не было видно. Оттуда наступала темно-синяя, стремительно чернеющая ночь. Только неясно светилось несколько первых звезд.