– Да ребят, интересная вы нация.
– Прямо таки нация.
– Вы единственный выживший город. Так что да, можете гордо называть себя нацией.
– Интересно бы узнать, что там на других континентах.
– Я даже радио работающего не встречал. Словно все смело. Жаль, конечно, что такой вакуум. Рассказали бы им о своих жестоких играх.
– Эй, док, ты здесь и дня не пробыл, а уже бесишь добрую половину населения! – не унимался Рой.
– Думаю, большую его часть. – вновь съехидничал Павел.
– А ты не лезь! Сам ведь охотишься, будто ты такой паинька у нас!
– Я всего лишь пошутил.
– Горазд ты на шутки, когда не нужно. Лучше бы за напарником следил!
– Эй, а это уже подло! Я тебя сейчас заставлю в аду гореть, похлеще чем в этом городе!
– А ну попробуй!
Павел вскочил, но его схватили Бард и Артур.
– Не стоит! – шипел Артур. Было видно, что беседа тоже не доставила ему никакого удовольствия.
– Эй, успокойтесь! – орал Бард. – Мы здесь за другими целями собираемся!
– Пошутить, да, Павел? – сказал Рой. Ирландский пыл даже в апокалипсисе дает о себе знать.
– Я сейчас уничтожу его! Сотру в гребаный порошок! И посыплю им этот костер, пусть горит от своего гнева!
– Успокойся, Павел! – одергивал его Бард.
– Ну вот, стоило одному чужаку заявиться в город, как все пошло крахом. – тихо заметил Артур.
– Да дело то не в нем, – начал Павел спокойно, а затем проорал – а в некоторых особо крутых ирландских ребятах! Тоже мне, одна большая семья, да, ребята?!
– Все, Павел, хватит.
– Выпей. – Бард протянул воды, но Павел отказался.
– Эй, док, у тебя от мигрени ничего нет? – спросил Лавров. – В моей голове молодой гнев только болью отзывается. Успокоились бы вы все.
– Прости, старик, ничего нет. Все забрали на обыске.
– Черт, «старик»… а ты реально нарываешься – засмеялся Лавров, и кажется, напряжение стало понемногу спадать. Все прекрасно знали Лаврова и его меткий глаз, а потому им эта шутка тоже показалась смешной.
– Старик! Он один раз сбил шляпу с дикаря, который преследовал нашего!
– Да, и даже не убил того! Царапинки не оставил!
– Что, неужели так хорош? – улыбнулся странник.
– Еще как, – ответил Павел.
– Я лучше, – сказал док.
Все дружно засмеялись.
– А давай проверим! – вызвал Джузеппе Лавров. – Как там это называется, рукабой! Армрестлинг!
– А давай, черт с тобой, старик!
Присутствующие одобрительно загудели.
– Ваши ставки, господа! – подключился к всеобщему ликованию Бард.
– Ставлю выбор песни на Лаврова! – вскочил Поль.
– Если док проиграет, я станцую! Под что угодно! – закричал британец Том.
– Ставки приняты!
– А судьи кто?
– Бард судит!
– Да, Бард! – крикнули в толпе.
– Давай, насчет три!
И Бард начал отсчет:
– Раз, два, три!
Лавров и Джузеппе со страстью предались игре. Они схватились рукам и удивительно долго продолжали сдерживать натиск друг друга. Всех охватила положительная атмосфера, казалось, даже британец Том не думал о том, что может проиграть спор. Вскоре рука Лаврова стала прижимать руку Джузеппе. Казалось, еще немного и Лавров выиграет. Именно так и случилось – он под радостные возгласы толпы одолел странника.
– Изхелл одержал верх!
Звучит двояко, подумал Павел.
Бард схватил гитару, а Поль прокричал ему что сыграть. Под энергичные звуки струн Том выскочил в центр круга, и начал исполнять непонятный танец, который забавлял не только сидящих, но и самого его. Кажется, впервые за все время, жители забыли, как называется их город.
Павел вернулся домой в хорошем расположении духа. Ему даже казалось, что он немного пьян. Так давно он не пил, что даже не помнил этого чувства. Дома он встретил Марию и Лорел, они еще не спали. Павел брякнулся на кровать, и, свесив руку, нащупал что-то металлическое. Ему вдруг стало интересно, что скрывалось там – во тьме, так интригуя его. Встав и подойдя к интересуемому месту, он нащупал там коробку. Вскоре он вспомнил, что в ней – это коробка воспоминаний его отца. Там он хранил вещи, которые, так или иначе, были связаны с его жизнью. Павел так ни разу и не открыл её после смерти отца – он боялся, зальет слезами весь город.
– Мариша! Лорел! Смотрите, что я нашел.
Сейчас он вдруг почувствовал, что должен это сделать. В конце концов, когда-то должен.
Родные подошли к нему.
– Что это?
– Здесь вещи, по которым я смогу рассказать вам о жизни своего отца, и, отчасти, о своей.
– Твой отец собирал воспоминания? – Лорел явно заинтересовалась.
– Да, что-то в этом роде. – Павел начал разбирать коробку. – Говорят, три поколения – предел памяти о человеке. Может, эта коробка сохранит ее на дольше? Вот смотри, например, это деньги. Отец рассказывал мне, что так раньше расплачивались за все – никакого обмена, есть нужное количество денег, и за это можно было что-то купить. Правда, когда началась война, смысла в них никакого уже не было. Деньги жгли в кострах, чтобы развести огонь, и согреться. Отец говорил, были еще металлические деньги, они назывались монетами. Были круглыми, маленькими и не очень, все зависело от достоинства. К сожалению, отец сохранил только одну бумажную. Десять долларов. Это американские деньги.