– Даже ваши отцы приняли это. Они смирились с вашей участью, теперь вы тоже должны ее понять.
Макса одолели эмоции. Он не хотел слышать это. И проорав «Замолчи, лгун!», он заплакал и побежал к выходу из церкви. Но ему не удалось открыть двери, и он просто в слезах стал биться в них. Это выбесило Императора.
– Какого черта, пацан?! Я накрыл для тебя стол, посмотри, как ты себя ведешь, неблагодарная свинья!
Мальчик обернулся и посмотрел на него. Все еще с красным от ярости лицом, он побежал в детскую комнату, закрыл дверь, и остался там.
Девочка осуждающе посмотрела на Императора, и сказала:
– Вы злой. Его отцу плохо. Ему не нравится это. За что вы его ругаете?
Император встал, и пошел к выходу.
– Я пойду, подышу воздухом. А вы пока поужинайте. Я скоро вернусь.
Марко уже возвращался к себе домой, с чувством хорошо сделанной работы. Подобравшись ко входу, он услышал какой-то шум и развернулся. В этот момент сзади к нему подобрался человек, и, закрыв ему рот рукой, повалил Марко на землю. К ним быстро подбежал еще один, который помог связать итальянца и нейтрализовать от него шум. После подготовительных процедур они быстро взяли его и потащили к Колизею.
Павел, Артур и Лавров, стояли вместе и разговаривали, когда Марко притащили. Удержать Артура было очень сложно, точнее, просто невозможно. Марко лишь успели дотащить до центра Колизея, когда к нему подбежал Артур. Итальянец взглянул на него глазами, полными ужаса. Он вдруг внезапно все понял. Артур догадался, остальные тоже. Теперь он боялся, что не переживет эту ночь, хотя и не верил, что его могут вот так запросто убить, без разрешения Императора. Или Император предал его? Марко не знал всей картины.
– Ты, ты! Мудак! Это ты подставил наши семьи! Тебе конец! Ты умрешь на этой арене, даже не как воин, а как сраный неудачник! – рычал Артур.
Он больше не мог ждать. Он должен был отомстить, и именно это он и собирался сделать. Артур замахнулся, замахнулся так, чтобы ударить настолько сильно, насколько это возможно. Это выглядело чудовищно. Марко, казалось, уже тогда умер, от одного ожидания того, что с ним будет.
Он стоял на коленях, когда рука Артура полетела ему в лицо. Но в один момент ее вдруг поймал Павел. Артур сумасшедшим взглядом посмотрел на Павла, на что тот сказал:
– Мы не должны так делать.
Удивлению Артура не было предела. Запинающимся голосом он спросил:
– Серьёзно?
Но Павел лишь улыбнулся, и со злым блеском в глазах сказал:
– Нет.
Тогда на лице Артура появилась торжествующая улыбка, а Марко, после вздоха облегчения, вдруг начал пытаться что-то сказать. Этот замах Артура выглядел еще страшнее. Должно быть, то, что прилетело в челюсть Марко… Это было очень больно. Павел также не стеснялся наносить удары. Люди столпились вокруг и одобрительно шумели. Месть сладка, и им это нравилось. Один Лавров недовольно покачивал головой. Павел и Артур, после того, как каждый нанес с полтора десятка сильнейших ударов, достали ножи. Сквозь заплывшие глаза Марко уже мало что видел, но блеск стали уловил. Однако, уже успев смириться со смертью, он просто тихо простонал. Павел наклонился над ним, и сказал:
– Ну и чего ты добился? Думаешь, Император стал больше уважать тебя? Думаешь, ты стал для него особенным, другом? – а затем с торжествующей злостью в голосе добавил – Никто, слышишь, никто не любит предателей. Даже те, ради кого они предают.
Павел и Артур одновременно вонзили два ножа в грудь Марко. Тот даже толком не попытался крикнуть. Вскоре, даже маленькая щель его глаз, закрылась. Окровавленные ножи были вытащены из тела предателя, а сам он остался лежать в центре Колизея, в луже собственной крови и грязи.
Император тем временем решил вернуться в церковь. Когда он вошел, то не увидел детей за столом. Тогда он направился к комнате, которую отвел им раньше. Войдя, он увидел их обоих в своих кроватях. Он облегченно вздохнул. Конечно, он понимал, что из-под охраны они никуда не сбегут, но пока не увидишь – не поверишь до конца. Вдруг он заметил, что девочка не спит.
– Вы хоть поели? – спросил Император, после некоторой паузы.
– Да.
– А он? – Император показал взглядом в сторону закрытой комнаты. – Твой друг тоже покушал?
– Он был очень голоден. Так что, он тоже поел.
– Это хорошо. Почему ты не спишь?
– Не хочу тратить оставшуюся жизнь на сон.
Императора что-то укололо. Ему вдруг было больно это услышать. Его это даже насторожило. Он впервые ощущал такое сочувствие. Раньше он никогда не общался с человеком, который умирал. Кроме своего отца. Но его он ненавидел, всей своей душой, а потому принял его смерть как свободу.