– Что ж, ладно. Кто командиры групп?
– Мы с Артуром поведем основную группу в церковь. Лавров и Том пойдут по стенам и каждый возьмет себе одного из молодых – Фернандо и Джерома. На таком задании нужна скорость и ловкость. Каратель будет командовать группой в тылу, в которую возьмет гладиаторов.
– Понятно.
– Хорошо. – Павел сделал паузу. – Послушайте, да, у нас не так много мощи, как мы планировали. Но если мы возьмем всю нашу боль в сердцах и превратим ее в ярость, то станем в разы сильнее. И еще. Мы с Артуром хотели бы лично расправиться с Императором. Но если кто-то доберется до него раньше, и ему придется опередить нас, мы обиды держать не станем.
– Как такой человек вообще мог поселиться в церкви? В святом месте? – качал головой Том.
– Несмотря на всю его округлость, нам стоит его бояться. Этот бес не боится Бога. Таких людей нужно остерегаться.
– Нам всем пора расходиться. – сказал Лавров. – Нам нужен сон, кому-то нужно подумать. Кроме того, не стоит привлекать лишнее внимание. Вдруг кто-то заметит, что нас нет в домах.
– Лавров прав. Хотя они и так ожидают возможного нападения, нам не стоит выдавать себя раньше времени. Давайте расходиться. Удачи нам всем завтра.
– Она не нашей стороне, Павел. – ответил Лавров.
– Тогда придется обходиться без нее. – ответил он.
– И рассыплется все в прах. – улыбнувшись, закончил Артур.
Люди стали подниматься наверх и расходиться кто куда. Только Павел с Артуром не спешили идти в свои дома. Они поднялись на стену, и присели, устремив взор на небо.
– Завтра что-то случится. – прервал молчание Павел.
– Мы либо все погибнем, либо начнем новую жизнь. Что скажешь? Мы когда-нибудь выберемся из Эбисса? Заживем по-другому, вдали от всей этой серости? Перестанем бороться за выживание, будем просто жить? Есть ли у нас хоть один шанс?
– Без оружия нам будет тяжело. Нам еще повезло, что сработал авторитет Лаврова. Без него мы бы не собрали столько людей. Многие погибнут, очень многие. Может, мы с тобой даже не дойдем до церкви, даже не увидим детей.
– Но попытаться стоит? Это все же лучше, чем смотреть на то, как их будут вешать.
– Знаешь, я устал от всего этого. Я просто хочу это сделать. И будь, что будет.
– Там, в городе, столько людей, что тоже ждут свою судьбу. Я до сих пор удивляюсь, как столько человек, разных национальностей, смогли так долго прожить вместе.
– Национальности давно стерлись, Артур. Ещё задолго до войны. Я понял это, еще когда отец рассказывал мне историю. А затем Бард. Многие нации стали не теми, кем были. Многие смешались с другими. Вроде бы, казалось, все стали такими похожими. И все равно, что-то не поделили.
Артур задумчиво опустил голову, а затем, словно пытаясь разгадать какую-то загадку, обратился к Павлу:
– Может ты и прав. Может ад и рай существуют.
– Моя дочь верит в это.
– Может, они куда ближе, чем кажутся…
– Даже не знаю. Но живем мы точно в аду. А Император – настоящий демон.
– Я не понимаю, почему он постоянно убивает, но продолжает жить спокойно? Обрекает гладиаторов на смерть, убил Лорел, собирается убить наших детей. И ничего с ним не происходит. А мы… мы страдаем. Почему он вообще делает это?
– Демону не нужна причина, чтобы убить. Они просто могут это делать, и они это делают.
Артур замолчал, продолжая смотреть на небо. А затем, словно ни к кому не обращаясь, сказал:
– Это потрясающе. Оно такое красивое. Ночью так тихо, и так красиво. Держу пари, ребята во время войны все бы отдали, чтобы услышать эту тишину.
– Оно и правда прекрасное.
– В последнее время так мало было таких разговоров. Философских. О том, что там, вдали, о том, что после нас. Так мало таких рассуждений, что сейчас у меня будто кружится голова.
– Мы с отцом тоже нечасто так собирались. Хоть и проводили почти все время вместе. Но нечасто разговаривали вот так. Иногда получалось, но я не очень хотел это развивать. Я думал, что стану старше, смогу понимать больше вещей, и мы с ним поговорим. Думал, что все впереди, что я всегда успею наговориться с ним. Когда он умирал, я только и думал о том, как я ошибался. Я пообещал себе, что не повторю этой ошибки со своим ребенком. Сейчас я надеюсь, что моя дочка, если она сейчас думает обо мне, то не жалеет, что я был её отцом.
– Я тебя понимаю. Мой сын… черт, можешь себе представить? Заражен смертельной болезнью, и все равно, его забирают у меня люди, а не болезнь. И моя жена… Я скучаю по ней. Знаешь, я верю, что когда я умру, то встречу её. И я очень хочу ее встретить. Но… Не думаю, что стоит так спешить на тот свет. Надеюсь, она меня поймет.