Они все были здесь. Все рядом с ним. Но он не мог их догнать!..
– Я хочу быть с вами! Останьтесь! Вы мне нужны! Я… хочу… быть… с вами!
Если они и слышали, то ничего не могли поделать. Они лишь взирали на него с лёгким взглядом, расслабленным лицом, не омрачённым заботами и тяжбами. Они не могли быть с ним, но остаться его частью. Только лицо матери выражало боль и скорбь, тень мук и страданий. Ничто уже не разгонит её сплин. Никто не заполнит их пустоту. Лишь крыльев шум и перьев белых, что в землю лягут.
9
Он очнулся с первыми лучами рассвета, бестактно пробивающимися сквозь веки. Чувствовал он себя, что улитка в разбитой раковине. Лёгкая лихорадка, которая у него была до этого, и в подмётки не годилась тому, как он ощущал себя сейчас – ледник, будто оказался с головой подо льдом. А самое главное – человека так тошнило, что казалось, будто разорвёт от напряжения. То немногое, что было в желудке, всё же вышло в одном длительном и очень болезненном рывке, сжимая его тело, как пружину. Он стоял на четвереньках, испуская бульканья и стоны, глаза бестолково глядели в кислотно-бело-зелёную с красным массу, в которую изредка капала тягучая гадкая слюна и остатки массы во рту. Язык ощущал металлический привкус, который сам по себе заставлял испытывать страдания, ощущал кисло-сладкую вязкость из желудка, если бы ноздри не оказались вдруг заложены, то ощутили бы все краски великолепного амбре, ползущего из уст. Ещё несколько раз его вырвало лишь желудочными соками, в придачу с кровью. А когда сил не осталось, он сел, отвернувшись спиной к подаркам пробуждения.
Сердце замерло, дыхание остановилось, открытый рот не закрылся, язык так и онемел на нижних зубах, глаза медленно, что змея, переползали с фигуры на фигуру.
Пять коричневато-серых молоденьких волков, сидящих на задних лапах, с разинутыми пастями. Их груди мерно вздымались и опадали, а пять пар тех же жёлтых и серых глаз с черными точками, вместо зрачков, глядели на него.
Человек просто ждал. Всё его тело, даже мысли, остановилось, кроме глаз. Он изучал их, пытался понять, что ему делать в этой совсем неожиданной ситуации. Он никак не ожидал увидеть этих волков после той встречи и уж точно никогда не готовился к такой встрече. Страх – нет… даже ужас, бросил обмёрзшее тело в жар, человек чувствовал, как на щеках выступил румянец, как к лицу подступило тепло. В висках больно отдавало ударами сердца, редкими, но мощными, как удар кузнечного молота на водяном колесе. Ладони, что опирались сзади в землю, вдруг жутко вспотели. Казалось, будто всё его тело пытается найти самую глубокую дыру в собственной плоти, пытается спрятаться по-тихому, чтобы твари ничего не заметили. Но они заметили, словили его страх налету, – животное ровно посередине оголило кошмарные зубы и встало, за ним ещё двое по краям, после них и те, что были сбоку от него. Глаза вожака будто шваркали молниями, горели кровью, заставляя волосы человека по всей поверхности тела встать дыбом. Безумное понимание того, что он никогда ещё так не боялся, ворвалось в сознание и будто ударило хорошей металлической дубиной, заставив потеряться в пространстве. Он прошёл не одну битву, держал удар чёрной кавалерии, сметающей всё на своём пути, оставляя лишь изуродованные трупы и визги раненых, ловил стрелы, прошивающие чуть ли не на половину своей длины щит – и всегда страх и паника исчезали только-только начинали звенеть первые удары. Но теперь же дух покинул его, едва он увидел реальную возможность почувствовать дикие волчьи зубы.
Вожак не заставил человека долго наблюдать одни лишь угрозы. Издав короткий клокочуще-гавкающий звук, он послал двух крайних волков на него.
Зрение человека не уловило диких движений волков – стрелами они пронеслись к нему. Он успел лишь инстинктивно заслониться левой рукой, а сознание будто погасило восприятие мира и вернулось лишь в момент падения, когда голова звучно шлёпнула о рвотные массы, а из лёгких вышел весь воздух.
Человек видел, как огромные зубы твари клацают по наручу, пытаясь разгрызть, но тщетно, а сама она стояла на панцире, пригвоздив немалым весом к земле. Он чувствовал, как вторая тварь пыталась сделать то же самое, только с поножем правой ноги, но ей удавалось только дёргать ногу из стороны в сторону. Три волка с удивительной, почти человеческой разумностью, обходили лежащую жертву по кругу, на случай, если та вырвется.
Человек беспомощно бил по морде волка, вцепившегося в его руку, снова и снова, но всё зря. Тварь рычала и скользила по стали. Мир будто замедлился. Человек видел окружающие его стволы деревьев, уходящие ввысь своими колючими конусами, видел лучи рассвета, будто получившие оболочку, он видел слюну, капающую из пасти животного, но больше всего его захватил вид здоровенных клыков, кои он мог прекрасно наблюдать. Вид волчьего орудия напомнил человеку о собственном.