Человек передвигался, но наблюдаемая картина перестала им восприниматься, погрузившись в туман, подобный тому дыму, дрожь прекратилась, пульсирующая боль в ноге перестала чувствоваться, он взялся за посох одной рукой, а обсохшие уста раскрылись, втягивая воздух, чтобы не ощущать носом ароматов, навязчиво кружащих рядом. И было удивительно тихо, будто с этой деревней умер и весь окружающий мир, даже потоки ветра прижались к земле и стихли. Он бы так и плыл в бессознательном потоке, если бы не удивительное явление среди всей однообразности картины. Борьба за жизнь. Жизнь, живущая плодами труда Смерти. Он не помнил, как оказался перед ними, но коричневато-серые волки, ещё совсем переярки, были увлечены обгладыванием пары трупов, поэтому абсолютно не заметили и не обратили никакого внимания на живого представителя людей. Внезапные уколы страха привели человека в панику, внутри похолодело. Он понимал, что бежать не стоит – медленно идти, тихо переступать с ноги на ногу. Но у него не вышло в сознательном состояние провернуть то, что он совершил бессознательно. Паническое состояние сделало его движения рваными и чересчур быстрыми, поэтому, не рассчитав силу, он громко стукнул по сосновым дощечкам, оказавшимся так не к случаю под его ногами.
Тупой звук удара о дерево заставил повернуться узкие морды волков в рубиновом оскале. Укол паники прошиб всё тело человека, а боль в ноге так неожиданно напомнила о себе, что слёзы выступили на глазах горячей росой. Пять пар волчьих глаз взирали на человека с каким-то почти людским интересом. Одна из тварей, ровно посередине между собратьями, смотрела на человека с неподдельным интересом. Волк задёргал носом вверх, яро принюхиваясь, пытаясь уловить запах нежданного гостя и свидетеля их интимной трапезы, их пышного пира, так любезно предложенного всё теми же людьми. Пять пар жёлтых и серых глаз не отрываясь смотрели в глаза человека, ни на секунду, не отпуская нарушителя покоя. Их взгляды вгрызались в самую глубь его рассудка, не позволяя страху покинуть его измотанный разум.
Самый крайний справа волк начал низко рычать, издавая грозные клокочущие, даже скорее мурлыкающие звуки, не предвещающие ничего хорошего. Зубы животного заблистали кроваво-белыми красками, иногда исчезая за губами.
Страх и паника, ужас и боязнь неожиданного. Бьющаяся боль в ноге, уже успевшая вогнать человека в жар, но несмотря на это, он был светлее неба.
Не испуская ни единого звука и лишь оскалив зубы, тварь ровно посередине сделала первый шаг на встречу. Собратья поддержали намерение лидера: их морды низкого склонились, а будто стреляющие самим ужасом глаза взирали на человека исподлобья. Вожак сделал второй шаг.
Взявшись двумя руками за конец посоха уже вспотевшими ладонями, человек выставил посох вперёд, будто копьё. Быстрые три шага, первые после столь долгого ожидания. Тяжёлое, сбитое, глубокое дыхание. И только сейчас он заметил, что в глазах тварей чёрно-оранжевый закат, отражавшийся в их зрачках рубиновым оттенком.
Волк, что посередине, также опустил морду к земле. Передняя лапа слегка подёргивалась, оставляя борозды от когтей на мягкой почве. Снова шаг. Рычащие, уже гавкающие звуки, сопровождающиеся клацаньем зубов и щёлканьем мокрого языка о зубы.
Глаза человека безостановочно перемещались от волка к волку. Ноги судорожно вслепую пытались нащупать ход к отступлению.
Твари пошли вслед за вожаком, ощетинившись шерстью и клыками.
– Ар-р! – зарычал человек, дергая посохом из стороны в сторону и колотя ею по дощечкам, чтобы напугать наступающих животных. Он рычал словно медведь и колотил со всей силы, какая могла быть от страха и паники перед неминуемой смертью.
– Нет! – грохотал человек, будто пытаясь от чего-то отказаться, но кто скажет от чего, – Нет! Не-ет, Боги!