Пока я снова делал сальто, Олег отвернулся и вовсе не следил за мной. А когда великан погладил меня по голове на прощание, Олег покраснел, пожал плечами и молча зашагал к выходу вслед за отцом.
— Куда ты, Олег! — крикнул я. — Подожди.
— Что тебе нужно?
Я не знал, как бы мне извиниться перед ним. Ведь это я сболтнул и выдал его, сказав о несчастных прививках. Конечно, Олег догадался, что я сказал великану… Ничего не приходило мне в голову, и мы стояли друг перед другом и смотрели в разные стороны. Я, как назло, не мог сообразить, с чего начать разговор… Да и на манеже было много народу — продолжалась репетиция следующих номеров, и я боялся, что нас услышат.
Олег подождал немного и пошел к своему общежитию. Я за ним. В это время Валя вышла из гардеробной и подбежала к Олегу.
— Тебе попало от отца? Я слышала, — сказала она.
— Ничего не поделаешь. Он вообще сердится, что я отвлекаюсь от акробатики. Ну, а раз он откуда-то узнал про школьные прививки…
Валя быстро взглянула на Олега, на меня и вдруг сказала:
— Не сердись, Олег, пожалуйста. Это я нечаянно проговорилась твоему папе.
Валя сказала неправду! Зачем? Я моргаю ей во все глаза, а она хоть бы что, поехала дальше врать:
— Понимаешь, он спросил про тебя, ну я и ляпнула не подумавши. Бывает, Олег, прости, пожалуйста!
— Да она все… — начал я, но Валя закашлялась и так пихнула меня локтем в солнечное сплетение, что я задохнулся и сразу замолчал.
— Давайте скорей учить английский, я тороплюсь домой. Надо все успевать, а у меня география, сами знаете, — сказала она.
Когда мы после урока вышли с Валей на улицу, я спросил:
— Зачем ты на себя наговорила? Ведь я проболтался дяде Коле про Олега, а не ты вовсе. Вдруг соврала. Понимаешь это?
— Дурень ты — и все. Соображать надо! — накинулась Валя на меня. — И так между вами, что называется, кошка пробежала. Я прекрасно замечаю, как вы дуетесь друг на друга последнее время. А тут бы еще такой случай. Знаю, ты не виноват, нечаянно вырвалось про эти прививки. Из-за них вы бы могли совсем рассориться. Ты с ним работаешь по акробатике. А в ссоре тяжело работать вместе.
— Так он же на тебя начнет дуться.
— Ничего подобного. Вы, мальчики, думаете, что мы любим зря болтать. А раз так, то и обижаться нечего. Ну, посердится Олег немножко и забудет. А тебе с ним работать… Идем быстрее. Надо успеть географию выучить да еще сбегать на гимнастику.
— Ты что! — удивился я. — Тоже в акробатки вздумала?
— Еще не хватало. Все Олега проделки. Помнишь, он меня к доктору посылал? Так вот и приходится на лечебную гимнастику ходить, а то, говорят, сутулой бы сделалась… И успевай все как хочешь.
Я проводил Валю до самого дома, и она сказала на прощание:
— Спасибо, что заставил в гардеробную вернуться. Костюмерша такая замечательная, не сердилась за платье, обещала позаниматься со мной, выкройку подарила.
БУЛЬОН В ТЮБИКЕ
Когда я вошел в класс на другое утро, Олег уже сидел за партой. Он посмотрел на меня и задумался, будто решая что-то. Наверное, догадался, что я выболтал про несчастные прививки. Я отвернулся. Пускай злится, в конце концов. Ну его, надоело. Вдруг он вскочил и потянул меня за рукав.
— Послушай, разговор есть.
Эх, зря Валя нас помирить старалась. Ладно, выложу, как все получилось, и не подумаю отпираться. Я сказал:
— Как хочешь, Олег, а…
— Так здорово, что сегодня в цирке выходной, — перебил он. — И знаешь, я тебя тоже возьму! Сразу после уроков туда.
Только сейчас я заметил, что он не злится. Наоборот, — глаза хитрые, веселые… Ничего не понимаю. Но я тоже повеселел.
— А куда собрался-то?
— Ох, верно, ты ничего не знаешь! Вчера им, наверное, понравилось, как я помогал с прививками, и медсестра вроде премии мне… В общем, сегодня поведет нас в медицинский музей. Представляешь? Замечательно, — правда?
Еще чего! Уж если музей, так хоть театральный или зоологический, а то медицинский. Разглядывать кишки да легкие. Вот гадость! А Олег улыбается, доволен. И гордится, точно исполнил мое самое большое желание. У меня духу не хватило высказать, что я думаю.
Вдруг я вспомнил и говорю:
— Не можешь ты в музей идти. Задание выполнять надо.
— Какое? Ах, да, тренировка… Ничего, успею потом.
— Ты ведь обещал дяде Коле, что выучишь как следует… Манеж свободный; я пойду с тобой, и мы вместе…
— «Манеж, манеж»! — вспыхнул Олег. — Надоело все, ни минуты покоя!
— Это же наша работа. Как ты можешь так!
— Хватит с меня, что папа без конца учит. Так еще если ты начнешь приставать…
— Не сердись, Олег. Ты сам понимаешь, что надо выполнить урок, не обманывать же дядю Колю.
— Не хочешь, так без тебя пойду в музей, — сердито сказал он. — За полчаса все осмотрю и потом успею на твой манеж.
Я решил все-таки пойти в музей. Знаю я Олега. Забудется и пропадет там до вечера, а потом влетит от отца. Придется мне проследить за Олешкой.
По дороге в музей я ни разу не открыл рта, только слушал, как Олег непрерывно болтал с медсестрой. И вот удивительно. Она почти старая, но с ним разговаривала, точно он не мальчишка, а настоящий какой-нибудь ее товарищ по работе. Оба сыпали научными словами, что и не выговоришь. Откуда Олег это знает? А в школе сидит, помалкивает. Никто и не подумает, сколько у него напихано в голове про медицину.
Они увлеклись разговорами и чуть не проехали остановку. В последнюю секунду выскочили из троллейбуса у Витебского вокзала. Прошли мимо сквера к старинному дому, где помещался музей. Здесь было тихо, народу мало; не верилось, что в нескольких десятках метров отсюда — грохочущая вокзальная суета, поток людей с чемоданами, такси, автобусы.
В раздевалке Олег скинул пальто так поспешно, точно оно загорелось, и первым кинулся вверх по лестнице. Вот уже нетерпение взяло человека! Мы с медсестрой еле поспевали за ним.
На третьем этаже по обе стороны от площадки шел длинный, ярко освещенный коридор, весь заставленный какими-то аппаратами, ящиками. Олег уже забрался в конец коридора и кричит оттуда:
— Идите скорей! Что я вижу!
Сторожиха вскочила со стула и замахала руками:
— Тише, тише, мальчик! Не положено здесь шуметь!
И правда, тихо. Всего-то несколько человек смотрят и ходят осторожно, будто по горячему песку босиком. Олег замер возле белого шкафчика, похожего на холодильник. А рядом — домик из белой клеенки и крошечное окно со стеклом. Внутри пусто. Чего особенного?
— Кислородная палатка. Понимаешь, как здорово! — шепчет Олег. — С высоким содержанием кислорода.
Чем тут восхищаться? Подумаешь! Куда интереснее обыкновенная брезентовая палатка в лесу. Там тебе такой кислород! Лучший воздух на свете. И костер можно развести…
Вдруг я чуть не упал. Олег как рванет меня за плечо и потянул к стене. Я увидел большую фотографию: лежит на кровати мужчина, до пояса прикрытый такой белой палаткой, и через окошко видно его лицо. Рядом с кроватью — аппарат вроде холодильника, около него женщина в халате дежурит.
— Ясно тебе? — говорит Олег. — У человека, например, воспаление легких. Наступает кризис, человек задыхается, воздуху не хватает. А тут ему кислород самый лучший, сколько хочешь. И человек спасен.
Действительно. Не отправится же такой больной в лес за хорошим воздухом. Да еще сидеть в палатке на сырой земле. Олег уже исчез… Вот его макушка торчит. Бегает от одного аппарата к другому и опять рассуждает во весь голос. Служащая подошла к нашей медсестре и говорит:
— Мамаша, успокойте своего ребенка. Если он еще будет хулиганить, я выведу!