Наверное, она предчувствовала, что ее приятельница-портниха не позволит ей остаться надолго. У старушки Клеманс всегда был ясный ум. «Интересно, сколько ей лет на самом деле?» - гадала Матильда. Шестьдесят, семьдесят, а может, и больше. Однако ее темные глаза с красными веками и остренькие зубки давали весьма смутное представление о ее возрасте.
Всю неделю прекрасное лицо Шарля кривилось мерзкими злобными гримасами, а Клеманс не вернулась к обещанному сроку. Неразобранные диапозитивы валялись по всему столу. Шарль первым сказал, что исчезновение Клеманс внушает беспокойство, однако было бы совсем неплохо, если бы старушка нашла себе в поезде какого-нибудь мужчину, побежала бы за ним и позволила себя укокошить. От таких предположений Матильда пришла в ужас. В пятницу вечером, видя, что землеройка все не возвращается, она совсем было уже решилась начать ее поиски и позвонить той портнихе.
И тут Клеманс внезапно вернулась. «Черт побери»,- процедил Шарль, расположившийся на диване в гостиной Матильды и читавший книгу, набранную брайлем, легонько прикасаясь пальцами к строчкам. И все равно Матильде стало спокойнее на душе. Потом она вдруг словно впервые увидела этих двоих, прочно обосновавшихся в ее квартире: он вальяжно растянулся на ее диване, бросив белую трость на ковре; она, в неизменном черном берете, нервно сдирает с себя нейлоновое пальто. И тут Матильда подумала, что в ее доме что-то неладно.
В девять часов утра Адамберг увидел, как крайне возбужденный Данглар, прижимая палец ко лбу, ввалился в свой кабинет. Он рухнул в кресло и какое-то время пытался отдышаться.
- Извините, пожалуйста, я задыхаюсь. Я всю дорогу бежал. В Марсильи я сел на первый утренний поезд. До вас невозможно дозвониться, вы не ночуете дома.
Адамберг развел руками, словно желая сказать: «Ну, что же я могу поделать? Мы не всегда заранее знаем, в чьей постели нам суждено ночевать».
- Гениальная пожилая дама, сдавшая мне комнату, - задыхаясь, выпалил Данглар, - хорошо знала вашего милого доктора. Настолько хорошо, что тот даже вел с ней доверительные беседы. Это меня не удивляет, она действительно очень чуткая женщина. Жерар Понтье, как она сказала, впутался в историю с одной девицей, дочерью аптекаря, весьма непривлекательной, но весьма богатой. Он хотел открыть свой кабинет, а бабок-то у него не хватало. Однако в последний момент он почувствовал отвращение к себе и решил, что если начнет жизнь вот так, с подлости, то ему нечего мечтать о честной медицинской карьере. Тогда он решил пойти на попятный и бросил девицу на следующий день после помолвки, трусливо отделавшись коротеньким письмецом. Короче говоря, ничего особенного, правда? Ничего особенного, кроме имени девицы.
- Клеманс Вальмон, - произнес Адамберг.
- Точно, - выдохнул Данглар.
- Пойдемте со мной туда, - сказал Адамберг, раздавив в пепельнице едва раскуренную сигарету.
Двадцать минут спустя они уже стояли у двери дома номер 44 по улице Патриархов. Была суббота, и изнутри не доносилось ни единого звука. В квартире Клеманс по домофону никто не отвечал.
- Попробуйте позвонить Матильде Форестье, - торопливо проговорил Адамберг. Он просто извелся от нетерпения, что было на него совершенно непохоже.
- Жан-Батист Адамберг,- назвал он себя. - Откройте мне, госпожа Форестье. И поскорее.
Он взлетел по лестнице на третий этаж, к «Морскому петуху», и Матильда открыла дверь.
- Госпожа Форестье, мне нужен ключ от квартиры наверху, где живет Клеманс. У вас есть запасной?
Матильда, ни слова не говоря, принесла связку ключей с биркой «Колюшка».
- Я пойду с вами, - сказала она. Голос ее утром звучал еще более хрипло, чем днем. - У меня скверно на душе, Адамберг.
Они втроем вошли в квартиру Клеманс.
Там не было ничего. Никаких признаков жизни: ни одежды на вешалке в прихожей, ни бумаг на столе.
- Вот сволочь, сбежала,- воскликнул Данглар.
Адамберг обошел комнату медленнее, чем обычно, глядя под ноги; он открывал то пустой шкаф, то ящик стола, потом опять принимался неспешно шагать из угла в угол. «Сейчас у него в голове пустота», - подумал Данглар, придя в отчаяние от постигшей их неудачи. Лучше бы Адамберг впал в ярость, рвал и метал, носился по квартире, раздавал приказы, пытался так или иначе наверстать упущенное; однако не стоило надеяться, что он сделает нечто подобное. Напротив он с очаровательной улыбкой согласился выпить кофе, предложенный растерянной Матильдой.
Адамберг позвонил от нее в комиссариат и, насколько сумел, подробно и точно описал внешность Клеманс Вальмон.