«…Если Валя решила уговорить Корзина перевестись в район реки Колымы, значит, она приедет. Ну, что же, –я только буду рада. Несколько слов о нашей жизни и таёжных новостях. Самое тЯжёлое позади. На Среднекан один за другим приходят транспорты: конные обозы, оленьи нарты и собачьи упряжки. С продовольствием всё наладилось, но трудности осени всё же сказались».
— Ага! Вот вы где? Здравствуйте, Нина Ивановна! Не ожидали? — перебивая друг друга, вошли Колосов, Белоглазов, Краевский и Самсонов. В телогрейках, подпоясанных ремнями, в рабочих рукавицах, румяные с мороза.
Нина вскочила и положила недописанное письмо в стол.
— Да откуда вы это нагрянули? Как раз обеденный перерыв, пойдёмте ко мне что-нибудь поедим,— захлопотала она.
— Спасибо, Нина Иваповна, как-нибудь поздней, а теперь спешим. Дела! — ответил за всех Юрий, стряхивая с шапки снег. Краевский вытирал лицо платком, Анатолий протирал намокшие стёкла очков. Валерка за порогом возился с валенками.
— Куда собрались?
— В лес. Решили строить опытный молодёжный прибор. Нужно заготовить материал.
— А зачем к нам?
— Михаил Степанович выхлопотал нам бригаду жуликов для перевоспитания,— серьёзно ответил Колосов и протЯнул список.— Посмотрите, что за народ. Вы их знаете?
Матвеева пробежала глазами по фамилиям заключённых и спрятала улыбку.
— Знаю всех. Попробуйте, может, вам что-нибудь удастся. Сколько же времени будете заниматься лесоповалом?
— Дня четыре. А что, не пойдут? — забеспокоился Колосов.
— Почему же? Пойдут с удовольствием, а вот как будут работать, трудно сказать. Это люди настроения. Не маловато ли четырех дней для перевоспитания? — улыбнулась она и подошла к Белоглазову.— Как нога, Толя?
— Почему четыре? — сказал Юрка.— Они всё лето будут работать на нашем приборе. Мы будем приезжать, по возможности. А Толька — молодчик, уже пляшет,— ответил он за Белогдазова.
Анатолий пошевелил ногой и поднял глаза на Матвееву.
— Хорошо, Нина Ивановна. Всё затЯнуло, я рад. Спасибо вам.
Через фанерную перегородку постучали.
— Гражданин Колосов! Люди собрались и ждут. Будете беседовать?
Юрий вопросительно посмотрел на Матвееву. Нина Ивановна сказала:
— Даже самая плохая беседа даёт что-то полезное для обеих сторон. Я бы, конечно, постаралась познакомиться.
Колосов поднялся.
— Пойдём? — посмотрел он на ребят.
— Я пока не настроен для таких бесед, могу сорваться,— покосился Игорь на Белоглазова. Анатолий подумал и тоже отказался.
— Иди один, ты старший. А познакомиться успеем в лесу. Так будет лучше.
Юрка поднялся и вышел.
В нарядной на корточках вдоль стенки сидели молодые парни. Нарядчик стоял у двери и ждал.
— Вот, гражданин начальник, — обратился он к Колосову, когда тот вошёл в помещение, и показал глазами на парней.— Люди собраны все. Бригадир Алексеев,— кивнул он на Лёнчика.— Все одеты, здоровы и могут работать. Можете разговаривать.
Колосов прошёл к столу, но сел рядом, на скамейку. Лёнчик посмотрел на него, ухмыльнулся и значительно подмигнул:
— Здравствуй, начальничек. Что же, тебе лесок нужен? — спросил он покровительственно.
— Да, мы хотим построить молодёжный промприбор. Обещали выделить нам в помощь молодёжную бригаду из заключённых.
— В помощь? Нет, дорогой. Мы никому не помогаем,— скривился тот в злой усмешке.— Каждый за себя. У меня срок, никто не соглашается посидеть за меня даже одного дня. Так что о помощи разговора нема. А сходить в лес можно. Парторг ваш приходил, шутник. Толковал: «Прикреплю вас к молодёжному прибору. Ребята там такие, что и сами не заметите, как втянетесь в работу. Живо перевоспитают…» Теперь ведь все взЯлись за это дело. Забавно, как это ты исправлять меня будешь? — он ехидно засмеялся.
Юрий вспыхнул и неуверенно буркнул:
— Личным примером будем стараться совесть вашу пробудить.
— Личным примером? Ну, это лучше, может, так и дело пойдёт, — усмехнулся Алексеев и посмотрел на своих парней.— Что, землЯчки, двинули? А совесть? Да такого слова нет в уголовном кодексе,— снова усмехнулся он, повернувшись к Колосову.— Можешь оставить её в кармане. Вот уж за ней никто не полезет.
Поутру ещё порошило, но на востоке показалась светлая полоска чистого неба. Оттаявшие стёкла снова затягивал лёд. Под окном, свернувшись клубками, спали собаки.