— Поставить перед необходимостью?
— Да.
— И ты находишь это правильным?
— Это нехорошо, но беседа крайне нужна. У нас молодёжь,— виновато проговорил парень.
— Та-ак,— протЯнул Репин и спросил Краснова:— Что будем делать, Михаил Степанович? Тут действительно необходимость,— и он весело покосился на Колосова.— А то нам достанется на первом же собрании. Наловчился добиваться трибуны, — шутливо напомнил Владимир Васильевич о выступлении на активе.
— Да, ничего не сделаешь, придётся,— засмеялся Краснов.— Как зовут тебя? — неожиданно спросил он и подошёл вплотную.
— Юрка.
— Ну, что же, Юрка так Юрка. В Юриях Ещё походишь, успеешь. Договоримся с тобой так,— продолжал Краснов.— Времени у меня в обрез, всё подготовь. Ровно в десять буду на «Смоленске».
Пожимая крепко руку, обернулся к Репину.
— Со связистами придётся заняться после совещания, вечерком.
— Ну и прекрасно,— одобрил тот.
— Как видишь, всё утрЯслось,— весело подмигнул Краснов и энергично зашептал:— Где туго, там проколачивать надо.— Он потрепал его по плечу.
Колосов ушёл очарованный.
День выдался тёплый и тихий. Собрались на палубе. Краснов явился точно в десять и, вынув из кармана листик бумаги со схематической картой Колымы, разыскал глазами Колосова.
— Ну-ка, Юрка, повесь повидней,— улыбнулся он, как старому знакомому, и сразу заговорил: — Вас интересует Колыма? Это хорошо. Я не сомневаюсь, что многие из вас с её освоением свяжут всю свОю жизнь. Знать этот край нужно.— Он повернулся к карте.— Могучая река. Громадная неисследованная земля. Кто знает, что таит она в своих недрах?
Его рука так и мелькала по листу от верхней тонкой жилки до извилистой жирной змейки, разбегающейся у устья многочисленными рукавами дельты (дэ). На листе карты чернели одинокие, небольшие кружочки и редкие паутинки притоков и речонок с незнакомыми названиями: Коркодон, Сеймчан, Среднекан, Оротукан, Таскан,
Могилевский тронул Колосова и тихо шепнул:
— Ты не находишь, Юрка, что в этих звуках чувствуется что-то предостерегающее… Звериное… Кор-рко-дон…— повторил он, выпячивая губы.
— Отстань, дур-ре-мар,— в тон ему ответил Колосов.
Краснов продолжал:
— На огромной реке, протЯжённостью более двух тысяч километров, за триста лет с момента открытия в среднем и нижнем течении возникли всего три поселения: Нижне-Колымск, Средне-Колымск и Верхне-Колымск. В царское время они назывались даже городами. Городами,— повторил он и пожал плечами.— Эти города состоят из беспорядочно разбросанных юрт и таёжного типа избёнок с населением в сто пятьдесят — двести человек. В верхнем течении ещё три села, или улуса: Сеймчан, Таскан и Оротукан. Возможно, вы представляете себе сёла в российском понимании? Ошибаетесь. Колымские сёла — это десяток одиноких юрт, разбросанных по берегу на расстоянии четырёх-пЯти километров друг от друга. Малолюдно, не правда ли? Зато есть где развернуться.
Его рука легла на устье реки.
Поднялся Белоглазов.
— Я познакомился с записками купца Бережного и доктора Мицкевича, занимавшегося в конце девЯтнадцатого века организацией лепрозориев в Вилюйске, ОймЯконе и в Средне-Колымске. Ужас! — поёжился Толя.
— Было и так.— Лицо Краснова стало суровым.— В Верхне-Колымск ссылался декабрист Назимов. В Средне-Колымске был Бобрищев-Пушкин. На новое место ссылки в Туруханск он прибыл уже помешанным.— И Краснов рассказал о том пути, который нужно было проделать, чтобы добраться до низовий Колымы.
Колосов смотрел на него влюблёнными глазами. Ему нравился этот загорающийся взгляд и упрямые морщинки в уголках губ. Это был его герой.
Краснов положил руку на среднюю часть карты, где была уже нанесена сетка обследованных речек и ключей.
— Это золотоносный район с его пЯтью приисками: «Среднекан», «Таёжник», «Утинка»…— перечислял он их названия.— Старательские бригады работают в тайге и живут где придётся. Порой рубят бараки-зимовья, а то просто ютятся в шалашах. Техника — лопата и кайло. Отработали ключик, переходят на новое место. Зимой, когда горные работы не ведутся, большинство из них уходит в Нагаево.
— Хвалиться наготой по меньшей мере неумно,— съЯзвил Поплавский.— Эпоха индустриализации, а вы лопата?
— А мы вовсе не хвалимся, но и не скрываем,— спокойно ответил Краснов.—Да, прииски сегодня бедны, но завтра будет всё иначе, потому что они неизмеримо богаты! Может, вы думаете — золотом? Не только. Я имею в виду наших советских людей. Это они открыли месторождения золота. Спустились по непроходимой Бохапче, проложив трудный, но сравнительно короткий путь к приискам. Голодали, болели цингой, но не отступили.— И он стал рассказывать о трудовых подвигах рабочих, геологов, разведчиков,