В бараке у раскалённой печки, разложив инструмент на полу, парни ремонтируют редукторы, карбюраторы, бензонасосы. На столе среди консервных банок, кружек и кусков хлеба колеблется слабый свет коптилки. Несколько человек одетыми лежат на топчанах.
Пришёл Колосов и тихо сообщил:
— Кажется, снова подошла машина начальника Дальстроя.
И тут же, сгибаясь чуть ли не вдвое, показалась в дверях фигура Павлова.
— Как дела? — спросил он, морщась.
— Три участка очищены, теперь ждём сообщения с «Разведчика». Готовимся в посёлке приводить в порядок собранные машины, — доложил Колосов.
— Добро, — холодно бросил Павлов, прохаживаясь по бараку и держась рукой за щёку.
Рабочие-дорожники при Его появлении стали тихо по одному выходить, только слесари бригады возились у печки, склонившись над агрегатом. На печке шипел в ведре тающий лёд. Кто-то успел с перепугу прижечь валенок, и запахло горелым автолом и шерстью.
Павлов подошёл к печке и, наклонившись над инструментальной сумкой, вынул плоскогубцы и протянул их Васе.
— Ты, кажется, тут самый сильный. Вот тебе инструмент, и давай тащи мне зуб. — Он открыл рот и постучал ногтем по жёлтому клыку с припухшей десной.
Вася растерянно заморгал глазами и зычно потянул носом:
— Ни… Як же можно? Такому начальству — и кусачками? Це ж ни гвоздь.
— Тащи! — резко сказал Павлов.
— Ни, боюсь. Як бы чого не вишло. Я вже трошки сидив. Та й рука у меня тяжёлая. Не можу, — тихо, но настойчиво отказался Тыличенко.
Павлов помрачнел. На скулах собрались желваки, брови совсем наползли на глаза.
— Глупец, — бросил он сердито и посмотрел на парней. — Ну, кто сможет? У меня нет времени таскаться по врачам. Мучает вторые сутки…
Никто не ответил. Только головы Ещё ниже склонились над деталями и быстрее заработали отвёртки и ключи.
Он тряхнул головой, сжал пальцами щёку, подошёл к столу и сел. Немного подумав, решительно захватил плоскогубцами зуб, упёрся одной рукой в скулу, а другой рванул. Раздался хрустящий треск. Бросив на стол плоскогубцы с вырванным зубом, он быстро ушёл. Тут же донёсся стук дверки и затихающий шорох шин.
— Як вин Его зачепив? А дюже здоров, чертяка. Соби не жалеет, а попадись наш брат?.. — усмехнулся Вася, почёсывая лохматую голову.
Машина остановилась у огороженных забором бараков, не доезжая посёлка. Матвеева вышла.
— Может быть, вы посмотрите наше хозяйство? У нас кролики, курятник и свои теплицы. Честное слово, понравится.
— У вас кролики и куры? Нина Ивановна, да вы совсем меня убиваете. Зачем вам кролики?
— Для больных. На существующих нормах питания/ людей быстро не восстановишь, — ответила она и снова пригласила Краснова.
— Как-нибудь в другой раз. Теперь некогда, — ответил Краснов мягко и попрощался, повторив, что она может всегда рассчитывать на Его поддержку.
У проходной Её встретил высокий мужчина в бушлате поверх белого халата, с энергичным лицом и резкими движениями.
— Меня никогда так не волновала самая сложнейшая операция, как результаты вашей поездки в управление, — проговорил он тихо, задерживая Её руку.
Она радостно улыбнулась и, кивнув головой, пошла рядом.
— Всё, о чем мы говорили, решилось хорошо. Теперь, Николай Иванович, дело в нашей разворотливости. А кроме того, как мне кажется… — Она задумалась и уже совсем тихо добавила — Мне кажется, мы будем иметь влиятельнейшую поддержку. Только надолго ли?..
— Нина Ивановна, говорить вам хорошие слова не время. Дайте мне вашу руку. Жму Её с глубочайшей признательностью вам — отличнейшей женщине, человеку, гражданину, коммунисту… — И он быстро ушёл в барак.
Матвеева прошла в амбулаторию, разделась и села за стол, опустив голову на руки.
В комнате было тепло. Заключённые без Её ведома, пока она Ездила по приисковым больницам, обшили стены досками от старых Ящиков, а сверху обклеили мешковиной в несколько слоёв. Пол утеплили старыми телогрейками п поверх досок положили мешки. Ни одной щёлочки, всё под шпаклёвкой и маслом.
Мысли Её вернулись к недавнему прошлому.
Месяца полтора назад прибыли обмороженные. В амбулаторию ввалился большой, заснеженный человек. Он был в сером бушлате, в бурках, подшитых транспортёрной лентой. Человек сбросил шапку, и она увидела мужественное и немного обмороженное лицо.
— Яквам, доктор. Привёз с разведки больного. Интереснейший случай. Работал человек в шурфе. Сверху свалился лом и, пробив ткань выше ключицы, прошёл под кожей до бедра, не нанеся серьёзных повреждений. Температура воздуха минус пятьдесят. Вы представляете? Что можно сделать в разведочном таёжном бараке? Пришлось вскрывать рану простым перочинным ножом.