Он постучал по рычагу и попросил соединить Его с начальником политуправления.
— Полковник, как всегда, спит? Ну ничего, пусть разомнётся. Полковник? Надо организовать колонну машин с продовольствием на север. Да, да, прошу заняться. Партийную конференцию? А зачем? Проведём хозяйственный актив.
— Товарищ начальник Дальстроя, может быть, можно трактористов не вызывать? Они на трассе, на дровозаготовках, — предложил Колосов.
— Раз на трассе, то зачем? — Павлов встал.
— Вы бы отдохнули пару часов, — поднялся и Краснов.
— Отдохну в машине. Теперь не до сна.
Он вышел.
— Почему он, Михаил Степанович, подмял всех под себя? Это же неправильно?
Краснов усмехнулся и не ответил…
Колонна с Атки выходила на рассвете. Когда подъехали Колосов и Краснов, трактора отходили от заправочной колонки и выстраивались за посёлком. Впереди верхом Якут.
Юра вгляделся.
— Гермоген! — закричал Юра.
— А, Юлка? — Якут спрыгнул с седла и протянул руки. Они обнялись.
— Как же ты решился, друг? Ведь года?
— Я теперь колгоз. Моя понимай много Есть, — тыкал себе в грудь старик.
Подошёл Краснов и поздоровался.
— Спасибо тебе, старина, выручил. Ну как, проведёшь колонну?
— Да, да. Олески ходи Есть. Стальной олеска тозе ходи будет.
— Трогаем, — донёсся голос Глушкова.
Старик забрался в седло и, погоняя оленей, поехал вперёд.
Странно было видеть далеко растянувшуюся по распадку колонну, а впереди верхом на олене Якута. Но вот колонна свернула. Скоро скрылись и два последних домика на санях, оставив за собой в снегу глубокую траншею. Позёмка уже торопилась сравнять след, как бы вычёркивая из памяти поход людей в новый промышленный район.
— А Павлов обещал и не приехал? — заметил Колосов. Он и сам не понимал, почему это вызывало у него удовольствие. Словно дало осечку ружьё соседа-охотника, стреляющего без промаха.
Краснов толкнул Его в бок и показал на дорогу. Не доезжая посёлка, на трассе чернела машина. А на обочине, расставив ноги, в распахнутой шинели наблюдал/ за колонной высокий человек…
По пути решили завернуть на среднеканскую группу приисков. У Стрелки их обогнала машина.
— Павлов, — выглянул Юра в дверку.
— Ну и что же? Он носится как ветер. За ним не угонишься и от него не уедешь, — усмехнулся Краснов и, надвинув на глаза шапку, задремал.
Вечерело. Добрались до посёлка. В посёлке темно, только в конторе Едва мерцают свечи. Краснов послал Юру узнать на электростанцию, в чём дело, а сам пошёл в кабинет начальника прииска. Юра вошёл через запасной вход. Молодой парень сидел верхом на локомобиле и накручивал на предохранительный клапан резиновую полосу из автомобильной камеры. Он закрывал красное мокрое лицо локтем и, ругаясь, торопил:
— Да скорей же, черти. Прорывает, не удержать.
— Держи, Ванька. Держи, сейчас…
В дверях мелькнула шинель Павлова, и Его высокая фигура остановилась против парня, у самого локомобиля.
— Уйди к… матери, — заорал истошно парень, — Вырвет резьбу, ошпарит, как псину… — И, увидев, что тот продолжает стоять, толчком ноги отбросил Его с помоста.
Павлов встал у стены. Принесли прокладку. Парень набросил на голову телогрейку и наклонился над клапаном.
— Ванюша, осторожней. Пропадёшь, Если вырвет, — тихо проговорил машинист, подавая ключи.
— Да мне-то что? Вот ты подальше… — Парень повернул гайку. Клубы пара вырвались к потолку.
Укатает парня, как пить дать. Видно, заключённый. Одно слово — и всё, пожалел Колосов парня.
Пар свистел уже не так свирепо. Парень Ещё повозился немного и радостно заорал: —Кончики… Давай огонь в топку…
Кто-то распахнул двери. В завесе пара показался человек. Он нёс на лопате красные угли. В топке вспыхнуло пламя. Протянуло ветерком-сквознячком, и всё стало видно. Парень всё Ещё продолжал крепить. У стены так же недвижимо стоял Павлов. Стрелка манометра тихо поползла вверх.
— Давай включай! — крикнул парень. Включили рубильник, вспыхнул свет. Парень вытер рубахой лицо и улыбнулся. Но тут Его взгляд упал на начальника Дальстроя. Он сразу обомлел.
— Вы? Значит, это я вас так? Гражданин начальник…
— Всё починил? — спросил Его тот совсем незло.
— Ага…
— Вас могло ошпарить, гражданин начальник. Парень не намеренно, — заступился за него машинист. — Да в такой горячке, не приведи господь под руку попасть…
— Правильно, гоните всех к чёртовой матери, кто сунется. Тут сердце прииска, — перебил Павлов и, не попрощавшись, вышел.