— Это лучшие специалисты мастерских, товарищ полковник.
— Это враги.
— Это инженеры и мастера.
Гаранин вытянул голову на короткой шее.
— Значит, лучшие специалисты? Лучшие люди? Для кого они лучшие? Для вас и Ещё кого? Та-а-ак… — Полковник закатил на секунду глаза и ухмыльнулся. — Отправите их на штрафную командировку второго участка, — И он резко закончил — Об исполнении доложить к десяти утра. Понятно?
Юра вздрогнул. Называется, похлопотал. Среди людей, подлежащих отправке, были преимущественно старики.
Да разве они выдержат долго в забое? Что же делать? И он решил, что выручит Денис.
— Хорошо, товарищ полковник. Пятьдесят человек заключённых к десяти утра будут доставлены на прииск «Горный», — проговорил Колосов и попросил разрешения удалиться.
— Идите, — бросил тот сквозь зубы.
Колосов вызвал по телефону Ольшамовского. Тот уже спал.
— Дай мне пятьдесят штрафников. Доверенность на право отбора людей у меня продлена до весны. Для чего? — Юра понизил голос — Отдать «Горному» вместо своих. Ну, я же отвечаю. Ты мне скажи, дашь или не можешь? Хоть сто? Ну, тогда я выезжаю. Только дай распоряжение в лагерь…
В десять утра он уже звонил на «Борискин», разыскивая Гаранина.
— Ваше распоряжение выполнено. Пятьдесят человек заключённых доставлено на прииск «Горный».
А тот, вероятно, уже забыл и не сразу понял, в чём дело и кто докладывает. Только когда Колосов напомнил подробности, он что-то буркнул и повесил трубку…
Заехала Нина Ивановна. Юра не видел Её давно. Она почти безвылазно сидела на «Запятой». Матвеева удивила Его хорошим настроением. Это резко бросалось в глаза. Она даже помолодела.
— Юрочка, я к тебе по делу, — сразу же заговорила она. — Мне нужен дюймовый насос с мотором, шланги, циркулярная пила и кое-какой инструмент. Да вот, посмотри. — Она вынула из сумочки ведомость и положила на стол.
Колосов пробежал глазами весь перечень и засмеялся.
— Ну, Нина Ивановна. Да это на целую мастерскую. Вы что, этим инструментом больных собираетесь лечить?
Её глаза заискрились.
— Именно лечить больных. Бюджет не выдерживает, значит, откроем свои мастерские и будем кое-что делать для приисков. Вот и выкрутимся. У нас такие специалисты, каких тебе никогда не получить. — Она задорно посмотрела на него и добавила — Я как-никак председатель комиссии и сама отбираю людей.
— Нина Ивановна, а для меня можно? Ну немножко. Начальники приисков хороших специалистов не дают.
— Вот помоги нам с мастерскими, там посмотрим. А от нас очень легко. Кто тебе нужен по специальностям, дай список, будем сообщать.
— Нет, серьёзно?
— Конечно. Но ты уж без нашего разрешения их никуда не отправляй.
— Это я гарантирую. Я подберу вам всё. Только уговор дороже денег?
— Юра, ты мне не доверяешь? Я тебя совсем не узнаю.
— Да и вас, Нина Ивановна, трудно узнать. Мастерские и всё такое.
Она засмеялась.
— Признаюсь, Юра. Я тут больше как флаг. Есть у меня один заключённый хирург. Крупный специалист и страшно предприимчивый человек. Разве бы я одна справилась? Приезжай, познакомлю. Он тебе может во многом помочь. Ты Ему расскажешь, кто нужен, а он подберёт, жалеть не будешь. Только это по секрету. Подведёшь человека, сделаешь неприятность и мне.
— На меня-то вы можете положиться.
Нина Ивановна пошла к Жене. Юра мучительно размышлял, сказать ли ей о Белоглазове. Нет, не стоит, будет нехорошо. Скоро приедет Михаил Степанович, и будет решено, как следует поступить с Толькой. Вон как он ловко выручил Самсонова. Тот на второй же день укатил. Может быть, пошлют Тольку куда-нибудь на разведку, и будет порядок…
ГЛАВА 18
Сергей не заходил в палатку бригады уже несколько дней. Белоглазов Ещё до развода решил пойти к нему и передать часть продуктов, принесённых техноруком. Парня в палатке не оказалось.
Он продолжал потихоньку подменять бойлериста, чтобы как-то сохранить за собой право заходить в котельную и греться.
Бойлерная была маленькая. За котлами у стены лежала старая дверь, кем-то предусмотрительно занесённая, и, пока не работала прачечная (шн), там можно было подремать.
У стены стоял столик. Сергей сидел за ним и спал. Рядом белел листок бумаги и валялся карандаш. Он, видимо, обдумывал письмо и от слабости уснул. Во сне он чему-то радостно улыбался. Но смотреть на него было тяжело: восковая кожа просвечивала. Это было лицо старика-ребёнка.
Анатолий стоял и смотрел на паренька, боясь Его-разбудить. Он осторожно опустил в карман Его бушлата пакет и заглянул в чернеющие строчки на листке.