Начальник политуправления генерал Сидоров зачитывал фамилии, Никишов стоял у столика, заставленного коробочками с орденами, и под звуки оркестра вручал награды. Награждённых выкликали одного за другим. Люди поднимались на сцену, принимали красные коробочки, жали генералу руку, смущённо и торопливо сбегали по лесенке.
Награда не вызвала у Юрия радости. Всё перечеркнуло известие, что Матвееву не наградили.
— …Начальника угольной шахты Новикову Валентину…
Юрий вздрогнул. Валя.
Валя была в простеньком шерстяном платье, спокойная и бледная. Она подошла к краю сцены и подняла руку.
— Мне даже стыдно получать эту награду, будто я и верно сделал что-то большое. Её заслужили многие другие. Это те, кто сделал машины, станки, экскаваторы, это те, кто в трудных условиях добывал и добывает металл. Я хочу крикнуть им всем в микрофон. — Она действительно наклонилась к мембране — Где вы, безвестные, честные люди, спасибо вам всем!
Никишов насторожился. Но тут тяжёлый гул аплодисментов потряс зал.
После перерыва должен был выступить с концертом магаданский театр. Юрий стоял в фойе. Играл оркестр, кружилось несколько пар. У буфета толклась очередь. И снова, как когда-то давным-давно, мягкие руки скользнули по Его лицу и прикрыли глаза.
— Угадай?
— Валюша, я так рад тебя видеть. — Он взял Её руку и прижал к своей щеке.
— Я тоже. — Она посмотрела Ему в глаза, — Искала тебя, как только приехала. Пойдём к Валерке. Он тут недалеко у товарища. Собирался объявить о своей помолвке с Мариной и организовал ужин, но всё расстроилось, и он горюет. Просил разыскать тебя и привести.
— Расстроилось? Почему же? — удивился Юрий.
— Марина отказалась и уехала в больницу к Матвеевой. Там Её сердце. Ну кто бы мог подумать? — улыбнулась она загадочно.
— Неужели Анатолий? Значит, пока Марина лежала в больнице…
— Да. Она Его полюбила. Вот какой надо быть. Если бы можно было вернуть годы… — Валя взяла Юрия под руку, и они вышли. Снежинки несмело выплывали из темноты и ложились на запорошённую белым пухом дорогу. Колосов остановился.
— Скверно, Валюша, на душе. Ох, как скверно, — заговорил он. — Всё это время обманывал себя, утешал, надеялся. А на что? Спроси, так и сказать не сумею. Одной жил мыслью — дождаться победы, найти своих, а теперь и этого, не осталось. А может быть, просто пустой, нескладный я человек, и всё.
— Нет, нет. — воскликнула горячо Валя. — Ну зачем же ты так? Теперь самое трудное позади… — она положила руки на Его плечи и заглянула в глаза. — Милый ты мой, хороший. Почему же не пришёл, не приехал, когда худо было тебе? Я всё время ждала…
Юрий вздохнул и поправил платок на Её голове.
— Прийти к тебе как к женщине было бы пошло. Как к другу пожалуй, нечестно. Дружба-то наша закончилась давно, да и была ли она?
— Эх, Юрий, Юрий, человеческие чувства точно родник, чем больше будешь пить из него, тем звонче зажурчит. Приходи! Приезжай!
— Не тот уже я, совсем не тот, — усмехнулся Колосов. — Другие мы все: и ты, и Валерий, и Нина Ивановна. Ты мне дорога как юность. А сейчас мы чужие.
— Нет, мы нужны друг другу! — убеждённо сказала она и тихо добавила — Теперь я тебя, родной мой, никому не отдам. Понимаешь, никому. — Она вытащила из сумочки ключи и сунула Ему в карман. — Возьми и приезжай в любое время в свой дом. Ну а теперь обними меня. Вот так всю жизнь не умел ни обнять, ни приласкать.
Валя поднялась на носки, крепко обхватила Его голову и поцеловала.
— Ва-а-ля!.. Юри-ий!.. Да где же вы, черти! — донёсся голос Самсонова. — Ребята, нельзя же так.
Валя счастливо вздохнула.
— Приедешь?
— Приеду, Валюша, обязательно приеду!
А снежинки падали и таяли на горячих, счастливых лицах.
ГЛАВА 11
Юрию казалось, что он только закрыл глаза, как услышал голос Вали. Облокотившись на подушку, она прижимала к уху телефонную трубку и шёпотом разговаривала. Кружевной воротничок ночной рубашки сполз на плечо. Золотистые волосы рассыпались по одеялу. Солнечный луч проникал в стык драпировки окна и падал на Её лицо, отчего оно казалось Ещё прекрасней.
— Эх, Валька, Валька, — улыбнулся Юрий и потянулся.
Валя положила трубку и засмеялась:
— Ну, иди же сюда, — иди!
— Ох ты и хулиганка, ведь день уже, Валька!
— Пусть. Это наш день, на то и выходной.
Наконец они решили вставать.
Юрий вскочил, но тут же склонился над Валей.
— Валюша, я снова к старому разговору. Уже третий год мы вот так. Нехорошо. Бросай свою шахту и перебирайся ко мне. С маркшейдерским отделом управления я договорился. А так не семья у нас, а чёрт знает что.