Краем глаза я увидел, бегущего к окну мальчика и всё вернулось в норму. Страх ушёл, не оставив и следа. Любопытство решило придти ему на замену, позволив отправиться на покой. Я ринулся следом и, как и многие, примкнул лицом к стеклу, уставившись вниз. Я отчетливо разглядел на асфальте причину «паутинки». Ею оказался голубь. Мёртвый голубь. Эта птица произвела на меня глубокое впечатление. Она была первым существом, смертью которого я стал свидетелем. Только глядя на бездыханное тело, ребёнок, такой, как я, может полностью осознать весь ужас этого неотвратимого явления. Я оказался не единственным, кто тяжело это воспринял. Справа от меня хныкала девочка, лет пяти, которую безуспешно пыталась успокоить воспитательница. Возможно и я бы дал волю чувствам, но я отвлёкся на голоса. Я услышал их очень и очень близко и, как я сразу понял, их обладательницами были несколько знакомых девчонок.
-Бабушка мне рассказывала, что птица - очень плохая примета.
-Да-да, я тоже это слышал.
-Моя сестра сказала мне, что это к чьей-то неминуемой гибели!
Глава 2 - Перемена.
Я сидел и глядел вдаль на проезжающие машины. На целые орды машин. Они все куда-то спешат, куда-то мчатся. Должно быть, на встречу приключениям. Ах, как бы мне хотелось быть где-то там, а не слушать скрипучий голос этой противной старушки. Наверное, она желает нам всем добра, но слушать её всё равно не хочется. Отец говорит, что это важно. «Нужно пересилить себя. Пересилить!» - начал шептать мне внутренний голос. Я закрыл глаза и напрягся. В напряжение был каждый мускул, каждая часть моего непослушного тела, но это не очень-то и помогало. Её слова становились абсолютно неразборчивыми, а глаза мои начали закрываться. «Ещё чуть-чуть и я усну, - подумал я, - ещё совсем чуть-чуть». Однако я не уснул. Я был близок к этому, но нет. Как бы это не было парадоксально, но из безучастного состояния меня вывел голос этой самой старушки.
-Открываем дневники и записываем домашнее задание! - сказала она. - Уже скоро звонок!
Далее началось перечисление множества различных заданий, что даже если бы я пытался, то не смог поместить это всё даже исписав дневник. По крайней мере мне так казалось. Может быть она бы и не остановилась, если бы не спасительный звон. Услышав его учительница вздохнула, взглянула на список заданного и вышла прочь из кабинета. Но я знал, что она вернётся, ведь впереди ждёт ещё один урок. Говорят, что с пятого класса на каждом предмете свой учитель! Быстрее бы в пятый класс, а то она уже начинает надоедать.
Несколько ребят, с которыми я общался чаще всего, пошли в коридор, чтобы поиграть в догонялки. Конечно же я пошел вместе с ними. Кто будет галить, мы решили по мужски - сыграли в «Камень, ножницы, бумага» и эта «почетная» роль досталась мне. Честно говоря, бегать за кем-то я не любил, но правила есть правила и нарушать их нельзя. Оглядевшись, я сразу выбрал себе «жертву» и помчался к ней. Этой жертвой была моя соседка по парте, которая, между прочим, мне очень сильно нравилась. Поняв, что это не плохой способ обратить на себя внимание, я во что бы то не стало решил поймать её. На удивление, она оказалось очень ловкой и догнать её было не так уж и легко, но возможно. Через две минуты она была в моих рука и «почётная» роль перешла к ней. Медленно досчитав до трёх, чтобы позволить мне убежать, она начала охоту, но ей было не суждено довести её до конца.
-Я за новенького, - послышался чей-то негромкий голос. Этот голос принадлежал Диме. Дима был худенький, зеленоглазый парнишка из параллельного класса, на лице которого можно было почти всегда обнаружить надменную ухмылку. Для своих лет он был невысокого роста и казался слабеньким, беззащитным мальчишкой, но одноклассники его уважали и среди них он занимал лидирующее положение. Это, безусловно, являлось причиной его не по годам развитого красноречия и прекрасным способностям к убеждению. Дима добился этого своим хитрым, дальновидным умом, однако у меня он вызывал сильнейшую неприязнь, часто выливающуюся за край чаши терпения. Иногда я не мог объяснить эту ненависть самому себе, но склонялся к связи с его ярко выраженным безразличием к морали. Пару месяцев назад, когда я заговорил об уважение к старшим и о том, что к их жизненному опыту необходимо прислушиваться, он оградил меня презрительным взглядом и ухмыльнувшись ушёл восвояси. Дима знал, о моём отношение к нему, но его это ничуть не трогало. Скорее наоборот - забавляло. Впрочем, я был не единственным, кто относился к его персоне, мягко говоря, негативно. Среди моих знакомых можно без труда обнаружить ещё парочку единомышленников..