Но не все черные дыры разбежались от бесчисленных холодных лучей, один недоступный участок все же остался. Его образовали тени трех кубов и разглядеть что там таится не представлялось возможным.
- Ну как?
- Потрясающе! Как ты это сделал?
- Ааа, - отмахнулся Михаил, - простая игра света и тени, чтобы скрыть рабочий беспорядок. Люблю чистоту, а убираться ненавижу.
- Это потрясающе!
- Вот так и творят иллюзионисты магию. Главное расчеты, если все правильно, то будет чудо.
- А почему у тебя беговая дорожка стоит в черном углу?
- Это я называю бегством в хаос.
Родион вопросительно посмотрел на художника.
- Допустим, мне нужны свежие идеи или я просто хочу отчистить мозг от лишней информации. Тогда я бегу по дорожке, глядя в черноту, но на самом деле я бегу к истокам, к хаосу, туда где все рождается, к подсознанию. А из черноты на встречу бегут идеи и мысли, остается только поймать их и вытащить из хаоса в наш мир. Понял?
- Кажется да, - ответил парень и еще больше проникся к Михаилу.
- Хочешь попробовать?
- Конечно.
- Давай, вставай. Только начни с шага и постепенно ускоряйся, а то голова закружиться, еще упадешь череп расшибешь. Бежать в хаос дело не безопасное, - улыбнулся мужчина.
Родион поднялся на дорожку и запустил ленту. Он быстро шел вперед, смотрел в угол и удивлялся, как много тьмы, даже боковое зрение не цепляло ничего кроме поглощающей черноты. Через пять минут, когда парень перешел на легкий бег, он потерял связь с реальностью и умчался в хаос.
- Ну надо же как его быстро засосало, - удивился Михаил, снял один из раскрашенных халатов с вешалки, натянул на себя и пошел работать с одной из пяти начатых картин.
Молодой человек все дальше удалялся от мастерской, мысли беспорядочно метались и никак не удавалось утихомирить и раскидать их по ящикам сознания, а потом чернота сожрал все, о чем думалось, волновалось, переживалось, боялось, раздражалось и прочее -лось. В голове стало молчаливо и спокойно. Освободившись от поверхностных насущных дум Родион бежал дальше в глубины того, что Михаил обозначил, как хаос. Парень никогда не чувствовал себя так легко и свободно. Умиротворение и безмятежность поселились в теле. Постепенно из тьмы стали проступать сочные и насыщенные образы: щенок в пенсне, за партой, с пером в лапе, сочиняет стихи на бумажной обертке от колбасы; футуристический замок осаждают скрипачи и контрабасисты; в стакане для ручек и карандашей вместо письменных принадлежностей торчат и повиливают хвостики разных животных; злобный мужской костюм и кровожадное женское платье преследуют хозяев с пилами в руках - это было начало. Он пробегал мимо летящих на встречу фигур и с каждым разом все больше удивлялся абсурдности и сумасбродству видений.
Далеко во тьме показалось слабое свечение, постепенно оно разгоралось, становилось больше и приобретало форму. Родион догадывался, что ждет впереди, но боялся думать об этом, чтобы не спугнуть образ прекрасного сияющего исполина. Свет приближался и все больше он убеждался в том, что не ошибся в предположениях. Поползли длинные тени, от одной широченной полосы во все стороны разбегались кривые линии, а на них сидели плоские цилиндры, кружки, квадратики, цветочки, листочки, бантики, сердечки, звездочки и прочие разнообразные формы в несметном количестве. Следом показался хозяин. Шероховатый белоснежный ствол держал десятки корявых и угловатых ветвей, которые завораживали и притягивали таинственным мистическим видом. Огоньки сотен свечей синхронно подрагивали на тонких прутиках и создавалось ощущение, что тень пританцовывает. Мощные корни широченного низкорослого дерева уходили в черноту волнами и напоминали древних морских змей, спины которых, то там, то тут виднеются над поверхностью воды. Многочисленные свечные ветви разрослись на десять метров вокруг. Родион не хотел пробегать мимо, он остановился у светящегося чуда и влетел носом в прорезиненную бегущую черноту.