- Я знаю, но все будут уверять, что этого нет, что ты все придумываешь или, посчитают тебя сумасшедшей и начнут лечить.
- Я уже с лидера класса опустилась до изгоя.
- Но мне все равно, я хочу дерево, а не статус среди слепых.
- Твои рассуждения удивляют. Сколько тебе?
- Двенадцать, а зовут Настасья. Так вы сделаете дерево?
- А я Родион, и несмотря на знакомство, статуэтку делать не буду.
- Почему? - в девичьих глазах заблестели слезы.
- Ты видела, чтобы смерть делала исключения, когда человек умирает?
- Да, мой дядя попал в аварию и три минуты был мертв.
- Нет, он был на грани, но не умер. Клиническая смерть не считается.
- Значит нет, - Настасья опустила голову к груди и закрыла глаза, стараясь не разреветься.
- Нет. Но я подарю тебе другую фигурку. Если ты увидела, то чего не видят другие в дереве, значит ты увидишь это везде, не только в стеклянной статуэтке.
- А если больше не увижу? Если только в дереве? - испугалась Настасья.
- Увидишь, - успокоил Родион.
- Только дарить мне ничего не надо, денег правда у меня тоже нет, но я готова помогать вам в мастерской, чтобы отработать фигурку, - условия девочки порадовали Родиона и не потому что он хотел получить хоть какую-то выгоду, а потому, что впервые видел перед собой человека двенадцати лет, который отказывается от подарка и предлагает в качестве оплаты свой труд. После ее условий он сразу проникся к Настасье и впредь относился к ней с глубоким уважением и дорожил дружбой с ней.
- Что ж, похвально, только работники в мастерской, тем более девочки, не нужны. Зато моей беременной жене нужна помощь по хозяйству и хорошая компания, так что можешь приходить к ней и помогать.
- Договорились, - засияла она от счастья.
Вернувшись с прогулки Родион рассказал Алесе о юной Настасье, но вместо радостных возгласов услышал яростные возмущения. Хозяйка не хотела видеть в доме чужих людей в качестве помощников, она сама прекрасно со всем справлялась и присутствие какой-то девочки из парка ее бы только раздражало. Родион долго упрашивал Алесю дать Настасье один испытательный денек и, если девочка действительно будет в тягость, она больше никогда не переступит порог их дома. В обмен на денек для Настасьи он пошел на крайности и обещал то, отчего открещивался уже больше года.
- И ты ее сделаешь?
- Сделаю, - обречено ответил Рубан.
- Только не с пузом, а такой, как я была до беременности.
- Ты должна пообещать, что будешь хранить ее очень бережно.
- Если ты боишься, что она разобьется или что-то отломается, то не переживай пока я жива она будет цела и невредима.
- Я не переживу если с тобой что-то случится, даже если ты будешь из стекла.
- Когда я ее получу? - загорелись глаза Алеси.
- В день, когда родится наш сын.
- В день, когда он родится я буду в роддоме.
- И в этот день твоя стеклянная копия появится в нашей спальне и будет тебя ждать.
- Хорошо. Пусть приходит твоя Настасья, но, если эта девчонка мне не понравится, она больше здесь не появится, а статуэтку ты все равно сделаешь.
- При условии, что ты будешь дружелюбна и, если она действительно произведет на тебя хорошее впечатление, ты не скажешь нет из принципа, прихоти, вредности, каприза или еще чего-нибудь.
- Хорошего же ты обо мне мнения, - обиделась Алеся.
- Самого лучшего, - Родион обнял ее и поцеловал.
Знакомство Настасьи с Алесей случилось через день после просьбы Родиона. Девочка вела себя очень скромно и побаивалась хозяйку дома, особенно после того, как стеклодув предупредил о недобром настрое жены. Она старалась быть полезной тенью, не мешала Алесе и выполняла все ее поручения без лишнего шума. "Помой. Порежь. Почисть. Вытри. Налей" - Алеся общалась с девочкой исключительно повелительными наклонениями без лишних слов, и Настасья беспрекословно, не задавая уточняющих вопросов выполняла команды. Прилежность, исполнительность и скромность помощницы смягчили строгую Алесю, и через пару часов, все приказы превратились в просьбы, теперь каждое предложение хозяйки начиналось с имени и заканчивалось вежливым - пожалуйста.
Вечером никто не заметил возвращения Родиона с работы. Стены квартиры окатывали звонкие волны девичьего смеха, отбиваясь они плюхались в середину комнаты, затапливая пространство и заглушая любые шумы и звуки. Настасья нашла общий язык с непредсказуемой беременной, она рассказывала Алесе истории из школьной жизни и вместе они смеялись над комичными ситуациями с участием девочки и ее одноклассников.
За неделю Алеся в корне изменила отношение к Настасье, теперь она считала девочку своей ученицей, а не помощницей, и обучала ее всему, что умела сама от кулинарии до рукоделия. Настасья красивым круглым подчерком записывала рецепты в поваренную книгу, а секреты по домоводству в толстую тетрадь, старательно месила тесто, раскатывала ровные круглые лепешки для беляшей, украшала торты лучше чем во многих именитых кондитерских, не пугалась кропотливой работы, аккуратно пришивала бисер к ткани, накладывала прямые опрятные стежки, училась моделировать одежду, сочетать ткани, кроить и шить, осваивала почти все виды декоративно-прикладного искусства и за что бы девочка не бралась у нее все получалось, будто она шила, готовила и вышивала тысячу лет с хвостиком.