Худой белобрысый мальчик повернулся, направляясь к кричащему… Из трясущихся рук выпало молоко и хлеб, упакованные в красно-белый пакет из магазина, куда мать его отправляла как на испытание, которое, по её мнению, должно было стать первым шагом на пути к возвращению в общество. Ничего больше она ему не доверяла, так как очень боялась, что с её сыном что-нибудь да случится. Хотя на поход в магазин выделяла всегда много времени, предлагая подольше пройтись по улицам. Именно поэтому она еще не била тревогу по поводу пропажи сына.
Правда до её приступа паники оставалось уже не так много времени.
– А ты чё, подойти что ли сразу не можешь? Не считаешь нужным, да?
– Я не не считаю нужным, меня просто мама ждет.
– А тут я тебя жду. Интерес к тебе есть. Надо бабок закинуть. Порядочным пацанам нужно сгонять на делюгу. Ты же не откажешь нам?
– Мама сказала, чтобы я принес сдачу всю до копейки.
– Скажешь, что потерял. У тебя у мамки денег хоть жопой жуй. Или ты повелся на бабках?
– Нет, не повёлся. Я не могу, блин, реально!
– Походу реально повёлся! – сказал другой парень.
– Я вот тоже так думаю. Видимо надо образумить человека. Чосся, ну-к спроси с него.
Из-за толпы, что уже окружила парня, вышел дрищ, метра полтора ростом, и тут же дал пощечину не захотевшему уделить порядочным парням.
– Понял, за что получил?
– Понял… – тихо ответил получивший, еле сдерживая слезы.
Первый только собирался продолжить свою речь, но замолчал, когда из-за ближайшего поворота выехала тонированая семерка и через мгновение остановилась возле круга… Круг моментально превратился в полукруг, чтобы снизить проглядываемый градус напряжения.
– Здорово парни. Че, Кривого обижаете?
– Неа, просто разговариваем. Спросили вот, как у человека дела.
– И как у него дела?
– Нормально… – ответил, снова тихо, Кривой.
Парень, вышедший из-за руля семерки, повернулся и ударил того, кто соврал, отвечая на вопрос.
– Еще раз мне спизднёшь, я тебе голову сломаю. Понял? Нехер мне врать и нехер трогать слабых.
– Понял-понял! – задыхаясь, отвечал совравший.
– Веди, блядь, себя достойно, а не как слабак.
Я понял. – отвечал поведший себя недостойно, исподлобья глядя на Кривого.
Водитель предложил спасенному доехать до дома, а пассажир собрал покупки, валяющиеся на асфальте… В тот момент, пока те двое отвернулись, оставшийся без уделений, не издавая звуков, сказал два слова, два раза смыкая губы. В сочетании со взглядом и на фоне сложившейся ситуации, слова прозвучали очень громко и красноречиво, что увидел только адресат этих слов.
Машина увезла Кривого домой.
***
Прошёл примерно месяц. Всё это время парень, под всеми возможными предлогами, не выходил из дома. Даже мать уже смирилась с этим. К тому же, она начала рассматривать варианты домов для переезда. Продержаться требовалось недолго… Она собиралась начать жизнь с нуля. Сын чувствовал это, и будучи эмоциональным, всё преувеличивал. Ему каждый день казалось, что они вот-вот уедут. И каждый раз, когда он думал об отъезде, кроме радости, в животе появлялось какое-то странное чувство. Чувство это сопровождалось картиной двух, играющих на гитаре, девушек.
Однажды мать, собираясь в соседний город, сказала, что они на днях скорее всего уедут. Когда мать покинула квартиру, парень начал собирать вещи. Но с каждой вещью, помещённой в сумку, чувство в животе увеличивалось… Собрав всё, обдумав все варианты развития событий, он сел и посмотрел на время. Время говорило, что урок музыки у девочек начнётся через двадцать минут.
Не думая, он быстро собрался и направиля обуваться. Его гнало вперед дикое желание последний раз посмотреть на ту картину, что единственная в нём воспроизводила очень яркие эмоции… Откусив сухую булку и запив кефиром, он выскочил в подъезд. Сбежал по лестнице, вытирая о куртку влажные ладони. Плечом открыл дверь подъезда.
В лицо пахнуло асфальтом, будто после грозы. В глаза бросились свинцовые тучи, закатавшие всё небо. Деревья качались. Люди спешно шли в разные стороны. И где-то под тучами, меж людьми, по привычному маршруту через лесок до тюрьмы, на последнюю встречу шёл парень.
Шёл через больницу на заднюю часть музыкальной школы, где стоял магазин. И как раз за этой школой заканчивалась дальность обзора матери. Хоть и сегодня это было не важно, он привычно всем своим видом показывал отсутствие каких-то особых обстоятельств.
***