— Шустряк, вы подозреваете, что я хочу вас отравить? — спросил сидевший на троне.
— Нет, что вы, — парировал я, — просто привычка, выработанная годами жизни в этом мире, есть только то, что сам добыл или приготовил.
— Понимаю, понимаю, — выдал жирдяй, — у меня вот тоже персональный повар и у первых лиц тоже свой, и у ребят, — он ткнул пальцем в шеренгу ряженых, — тоже свой.
— Так зачем же вы меня позвали? — решил я свернуть комедию.
— Чтобы с вами обсудить наше дальнейшее существование, — отодвинув от себя столик с подносом, перешел он к делу. — Как ты понимаешь, — перешел он на русский, — у нас с тобой возник конфликт, недоразумение, так сказать.
— Вот как, — ответил я, также перейдя на русский, — по мне, так кажется, что была небольшая потасовка.
— Возможно, но начали её не мы, мы тут вообще пострадавшая сторона. Сначала ты со своей кошкой напал на наших людей, потом украл наше оружие, а позже напал на береговую стоянку.
— Позвольте, позвольте, — перебил я толстяка, — не знаю, кто уж из тех двух подранков, что я оставил на волю СТИКСа, выжил, правда, подозреваю, что ушлый коротышка, но я вас могу заверить, что первыми напали именно они. Оружие я у вас не крал, так как оно не было вашим, а все последующее вызвано вашей стрельбой по моему грузовику.
— Коротышка, — повторил жирдяй, — да, именно он и выжил.
— Не сомневался, — в очередной раз я перебил жирдяя, ему это явно не нравилось и, как и в первый раз, его глаза сузились, хоть это и казалось невозможным из-за наплывов жира. Я вообще говорил с ним, а сам думал, вот интересно, там два или три центнера живого веса?
— Ну, тут еще спорный вопрос, — пожевав губами, продолжил он, — потери мы понесли первыми.
— О как, — я наигранно удивился, — то есть вы считаете, что виноват тот, кто первый убил, а не тот, кто первый выстрелил. Судя по вашей логике, сначала мне следовало дождаться, когда ваши люди убьют одного из нас и уже потом отвечать на их стрельбу?
— Это скользкий вопрос …
— О да, — протянул я, опять перебив его, — еще какой скользкий.
— Может быть, давайте забудем, что было до и попробуем все начать заново? — помедлив, предложил жирдяй, все больше и больше меня удивляя.
— Именно за этим я и тут.
— Для начала я бы хотел знать, чего вы хотите? — спросил он
— Все просто, условий всего два: вы отпускаете всех ваших рабов, если, конечно, кто-либо из них не захочет остаться и прекращаете нападать на другие анклавы.
— А альтернатива? — ни на секунду не задумавшись, спросил Снайк. — Альтернатива — это война?
— О нет, никакой войны, мне и без этих детских забав есть чем заниматься. Альтернатива для вас только одна — полное уничтожение.
— И как же вы это планируете сделать, — начал толстяк, при этом хохоча, — скинете на нас атомную бомбу?
— Нет, все будет гораздо проще, — спокойно, перейдя на английский, продолжил я, увидев, что все давно уже только номинально едят, больше прислушиваясь. Как тебе известно, — нарочито нагло начал я, — я пришёл с востока, отмахал я по некоторым оценкам в районе восьми тысяч километров, с точностью в этом мире беда, может, десять, может, семь, точно не скажу. А вот то, что я видел тварей, которые могут сожрать вас всех до того, как ты «мама» произнести успеешь, сказать могу, даже больше, мне доводилось убивать таких тварей, потрошить и даже ночевать в их охотничьих угодьях. Так что вы для меня, — я обвел всех присутствующих взглядом, — просто мусор.
— Что ты о себе возомнил? Ты до сих пор жив только потому, что я так хочу, — прорычал Снайк, плюясь так, что слюна долетала на добрую половину стола, — я в любой момент могу убить каждого в этом зале и ты тому не исключение!
— Слышь, пузан, может, проверим? Но я гарантирую, что ничего у тебя не выйдет.
— Ты думаешь, что твой дар призрака всесилен? — прошипел он, чем-то напомнив жабу, хотя явно пытался изобразить змею. — Мы уже имели дело с таким, как ты, он тоже проходил сквозь стены, воровал оружие, устраивал диверсии, но мы научились с ним бороться. Сказать, как он закончил свою жизнь?