— Да вы садитесь, не знаю, как величать, — как можно мягче сказал Павел Иванович, придвигая женщине стул. — Садитесь, прошу вас.
— Марьюшкой ее зовут. Иль просто Марья. Чего вам всякие отчества. Мы люди простые, и разговаривай с нами попроще.
Павел Иванович улыбнулся.
— Ну, проще так проще. Разговор-то с чего начнем, тетя Паша? — осведомился Лузнин.
— Говори ты, Марья. А я, коли понадобится, тоже вставлю словечко.
Мария Ильинична Разуваева, так полностью именовали эту женщину, рассказала удивительную историю. Она-то и заставила Лузнина глубоко и всесторонне изучить жизнь церкви и ее служителей. Правда, трудился не один он: сроки следствия были довольно жесткими.
Постепенно в руках Лузнина сосредоточился обширный материал, который и взят за основу этого повествования. Материал имеет многолетнюю историю. Но мы начнем эту историю не от Адама, а изложим в той последовательности, в какой двигалось следствие.
Часть первая
ЛЮБОВЬ И НЕНАВИСТЬ
Глава 1
Бог умеет мстить
Они жили, не регистрируя брака, потому что первая жена ее суженого не хотела давать развода. Детей у Андрея от первого брака не осталось, поэтому ничто его около той женщины не удерживало. Но Андрей и Мария пожили вместе всего полгода. Началась война. Андрея призвали в армию. Он сразу же попал на фронт и погиб. Так ей сообщили. Она не верила, но поверить пришлось.
Осталась Мария Ильинична одна. Был у нее в деревне под Петровском небольшой домик, но его сожгли немцы. Без нее сожгли, потому что она была в то время в эвакуации. Когда кончилась война, Мария Ильинична в деревню не поехала — никого у нее там не осталось. Пришлось снимать углы в Петровске.
На небольшую зарплату жилось трудно, но одной все-таки прокормиться не так уж тяжело. И все было бы хорошо, может, со временем и семья бы сложилась: за Марией Ильиничной ухаживал бравый парень, в прошлом
Жизнь Марии Ильиничны сложилась несчастливо. Когда-то у нее был любимый человек.
Глава первая фронтовик — только она, вдруг заболела. Стали ей сниться дурные и страшные сны, она кричала, обливалась потом, просыпалась с бешено колотившимся сердцем, а потом ни с того ни с сего вдруг стала ударяться в слезы и кричать до изнеможения. И что с ней случилось — она попять не могла.
Пошла к врачу. Тот прописал ей лекарства и посоветовал поскорее обзавестись семьей. Врач сказал, что нервы у нее истрепались; все это от одиночества, от постоянного угнетенного состояния, от тяжелых дум и неудовлетворенности в личной жизни.
«Обзаводись семьей…» Это ведь легко сказать. Сколько таких, как она, одиночек осталось после войны!
Правда, встретился и ей хороший человек. Первое время он будто бы и не прочь был жениться на ней. Но, когда узнал о странной ее болезни, тут же отвернулся. Известное дело: жена мужу нужна здоровая.
Как-то Мария Ильинична поделилась своей бедой с одной из женщин на сушильном заводе, где тогда работала. Та ей посоветовала пойти к священнику, отцу Василию: он будто бы как рукой снимал такие болезни.
Одного слова, оказывается, было достаточно, чтобы всколыхнуть чувства, годами дремавшие где-то в самой глубине ее души. Мать и отец Маши, и особенно бабушка, были людьми религиозными, но дочь не приняла веру отцов близко к сердцу. Она училась в те годы, когда особенно бурной была деятельность комитетов безбожников.
Учась в школе, где процветал воинствующий атеизм, нельзя было оставаться равнодушным к тому, что там происходило. Но с другой стороны — семья. В церковь Маша ходила изредка, по большим престольным праздникам.
Нельзя сказать, чтоб она тогда не верила в бога. И верила, и не верила. В детстве Маша бывала в церкви только потому, что боялась строгой бабки, а когда церковь закрыли — забыла о боге, как ни старалась внушить ей страх перед гневом господа бога сердитая бабка. Старая вскоре умерла, а вместе с нею кончилась и пора принудительного обращения к богу.
И вот, когда началась война, когда Андрей ушел на фронт, Мария Ильинична, кажется, потеряла рассудок. Андрей может погибнуть. Ее Андрей! Любовь их была выстрадана. Они сквозь муки прошли, прежде чем стали близкими.
И тут-то Мария Ильинична вспомнила о боге. Она ночи напролет простаивала перед строгим, почти жестоким ликом, умоляла возвратить ей Андрея. Она ожидала чуда, а бог молчал. И не только молчал, он отнял у нее мужа. Так, во всяком случае, она считала.