Это было окно в странный мир, застывший под пасмурным небом. Меж синеватых скал вставали темно-оранжевые, кирпично-красные, коричневые колонны с веерами отростков, похожих на растопыренные пальцы. Из них сочилась какая-то лазурная субстанция, текла жирно блестящими ручейками, собиралась в лужицы между камней; потом лужицы сливались, жидкость густела, начинала сворачиваться; и на переднем плане, где скалы обрушивались вниз, комковатая масса лоскутами переваливалась через край обрыва. Не успевшая затвердеть, на острых камнях она лопалась; пузырящаяся влага выступала из разрывов, испаряя золотистый туман, который сносило вниз, в глубину каньона.
- Некоторым такое очень нравится, - пробормотал Луи. - А как тебе, Джош?
- Своеобразно. Но вот эта зелень... Это не только у вас характерный признак галлюцинаций, вызванных синтанской флорой. По нему, если знать такие вещи, легко догадаться, как вы создаете картины.
- Джош, не начинай. У меня все в порядке. А про Синтан мало кто знает, так что не надо мне про догадки.
- Меня тревожит другое, - вздохнул кибинтеллект. - За все те два стандартных года, что вы здесь живете, вы не сделали ни одной картины без допинга. И это причина, почему я скажу сейчас то, что должен. На меня возложена обязанность... Луи, сегодня шестнадцатое.
- Какая разница? - буркнул Луи, рассматривая детали картины. Он только сейчас узнавал ее по-настоящему. Знакомство с собственной картиной... Он любил такие моменты.
- Прошлый месяц, ваше общение со службой контроля обеспечения - помните? Вы твердо обещали, что еще первого покроете хотя бы часть долга за проживание, а дальше начнете восстанавливать обеспечение. Сегодня уже шестнадцатое, а платеж так и не состоялся. Про обеспечение и речи нет. Вы не в состоянии оплачивать счета. - Джошуа сделал паузу. - Луи, характер вашей деятельности был учтен; я сам за вас просил, и контроль обеспечения предоставил последнюю двухнедельную отсрочку. Она истекла еще вчера. Вчера я не сказал вам ничего: вы были не в состоянии слушать. Так в чем дело? Вы уверяли, что деньги вот-вот появятся.
- Деньги не появились, - произнес Луи с неестественным равнодушием и, положив картину обратно, лег на пол. Слабость возвращалась, пока он чувствовал, что его слегка разморило, начинало клонить в сон. Слишком сильный цветок, слишком много отравы... - Я сделал, что смог. Заказчиков не устроило. Слишком необычно, видите ли. Наверняка, просто заставляет их думать. Кретины... Я посоветовал им обзавестись парочкой стереофото, до менталографии они не доросли.
Повисла пауза. Потом кибинтеллект осторожно спросил:
- Всегда хотел узнать, что вы сделали со своим стандартным обеспечением? Когда вы поселились у меня, вы уже были без обеспечения, и служба контроля опекала вас не первый год.
- Ну, опекала, - Луи закрыл глаза. Краткое удовлетворение сделанным ушло; еще немного, и апатия растворит его окончательно. - Все просто: пришел один день, и я снял со счета всю сумму. Раздал долги, кое-что купил...
- А ваши родственники? Контроль может обратиться к ним.
- Нет. Мы делаем вид, что друг друга не существует. И... я еще не дошел до того, чтобы к ним обращаться. И никогда не дойду, что бы ты ни думал про зависимости и прочее, понятно?
Джошуа не ответил, и Луи со слабым удивлением понял, что ждет от кибинтеллекта обычных возражений. Но тот только тихо уронил:
- Вы должны покинуть эту квартиру, самое позднее, завтра днем. Вы переходите на попечение службы контроля. Они будут ждать вас завтра, в середине дня. Точное время не назначено. Вы можете явиться в любое отделение службы.
- Я... - Луи умолк. Потом пробормотал: - Если бы компания взяла в счет уплаты долга картины...
- Компания этого не сделает. Все, что она может, это простить вам задолженность. Я уговорил остальных. Это в моих силах, я часть компании.
- Я знаю. Спасибо. - Луи уставился в потолок, красный, как вечернее солнце. - Не вижу только, чем мне поможет твоя доброта...
- Вы сможете оценить ее потом - если вспомните. А теперь предлагаю вам поспать. Завтра утром вы почувствуете себя бодрей и сможете отправиться в службу контроля. Они пришлют за вами гравилет.
- К чему они собрались меня пристроить? Я ничего не умею делать, - едва слышно сказал Луи. С трудом сев, он отпихнул от себя картину, чтобы больше не смотреть на нее. - Только менталографию. Но она вам не нужна... - Он крепко зажмурился, потер лицо. - Джош, дай мне еще тоник. Пожалуйста.
Это оказалось проще, чем он думал: взять и уйти сразу, забрав с собой только картины. Может быть, проще оттого, что на самом деле он сбегал - подальше от Джошуа с его добротой и его жалостью, подальше от этого дома, от этого городка, куда-нибудь, где можно взять тайм-аут, прийти в себя и понять, как жить дальше - без менталографии. Прислонившись к балюстраде, Луи ждал такси на крыше и, ежась от холодного ветра, смотрел на город внизу.