– Ну что ж, Жанна Валентиновна, – Лев Иванович поднялся со стула, давая понять, что пока других вопросов к домработнице у него нет, – оснований не доверять вашим словам и наблюдениям у меня нет. Надеюсь, что девочку в скором времени найдут и все обстоятельства произошедшей трагедии прояснятся.
– Я тоже надеюсь, что она жива и здорова, – тихо отозвалась на его слова Астапова. – При всем своем прохладном отношении к Антонине я бы не хотела, чтобы с ней случилось что-то ужасное.
9
Гуров вышел из комнаты домработницы и снова поднялся на второй уровень квартиры. Криминалисты, а их было двое, уже сворачивали свою работу и собирали в чемоданчики образцы биоследов, собранных в спальне Шишковских. Лев Иванович не стал их ни о чем расспрашивать – знал, что, пока все материалы не будут тщательно исследованы в лаборатории, узнавать от специалистов что-либо бесполезно.
Гуров неспешным шагом прошелся по спальне и завернул в ванную. На телефоне заиграл рингтон, сообщавший, что звонит Крячко.
– Слушаю. – Гуров остановился посредине ванной комнаты, машинально осматривая пространство вокруг себя.
– Я снял копии с переписки в чате, но пока не увидел там ничего, что помогло бы нам в расследовании, – доложил Станислав. – Единственное, за что зацепился взгляд, – это последнее сообщение Антонины. Но писала она не воспитательнице, а своей подружке, с которой дружила, когда жила в детском доме. Подружку зовут Динара. Ей сейчас восемнадцать, она учится в Московском политехническом универе и живет в общаге. Запись была сделана примерно четыре дня назад. Антонина написала ей, что временно не сможет ей писать и звонить, потому что у нее в жизни намечается крутой поворот, но потом она с ней свяжется и все подробно расскажет.
– Похоже, что девочка планировала побег заранее, – заметил Гуров. – Какие у тебя планы на сегодня?
– Я узнал у Инны Витальевны номер телефона этой Динары. И даже успел с ней созвониться. Мы через полчаса встречаемся в «Шоколаднице» на Большой Семеновской. Хочу поговорить с девушкой, вдруг узнаю что-то полезное об Антонине. Кстати, именно номер телефона Динары был вбит в сотовый Антонины наряду с некой Юлей. Я проверил по распечатке.
– Юлия, это, наверное, Долгих – соседка и одноклассница Тони. Ну хорошо. Я пока еще в квартире Шишковских. Подожду приезда Разумовского, а заодно спокойно осмотрю тут все.
– Тогда до связи и удачи, – распрощался Крячко и прервал разговор.
Гуров прошелся по всем комнатам, внимательно осматривая каждый сантиметр площади, но ничего, что бы привлекло его внимание, не нашел. И тут он вспомнил о коробке с рисунками Тони и решил более пристально рассмотреть их. Он уже собирался выходить из комнаты девочки с коробкой в руках, как на пороге появилась Жанна Валентиновна.
– Мне уже можно прибирать в квартире? – спросила она. – Ваши специалисты сказали, что они закончили работу и ушли.
– Да, я думаю, что можно убирать, – ответил Гуров. Он уже начал спускаться по лестнице, но остановился и спросил: – Вы можете мне найти фотографию Антонины? Желательно за последний год.
– Да, конечно, я сейчас найду и принесу вам ее, – устало кивнула Жанна Валентиновна и направилась в спальню Шишковских. В руках она держала ведро и швабру.
Лев Иванович спустился и через гостиную прошел в небольшую столовую, что была перед кухней. Он сел за стол и высыпал все рисунки из коробки, перевернув ее содержимое, так что сверху оказались самые нижние и, по всей видимости, самые ранние работы девочки. Гуров перевернул верхний из листочков и стал внимательно рассматривать изображенное на нем лицо. Портрет молодого человека, нарисованный простым карандашом, был так тщательно проработан, что казался и не нарисованным даже, а сфотографированным, настолько реалистично он выглядел. Фотографию же потом отсканировали на альбомный лист и получили, таким образом, изображение, которое Гуров сейчас держал в руках. Лев Иванович всматривался в нарисованное лицо, и ему казалось, что он уже где-то видел и эти колючие, но с красивым разрезом глаза, и жесткие, но правильной формы губы, и волевой подбородок с симпатичной ямочкой. Но только вот не мог вспомнить, где он их видел.