Губы Жанны Валентиновны задрожали, но она сразу же взяла себя в руки и продолжила:
– Вернуться Елизар должен был второго сентября. Но он в тот день не вернулся, хотя я его и ждала, и приготовила его любимый пирог с маком и изюмом. Когда он не приехал домой вечером, то я стала звонить Ирине Николаевне. Сказала ей, что Елизар не вернулся домой и на мои звонки не отвечает. Она же, в свою очередь, заверила меня, что отец посадил его на поезд и даже подождал, когда состав тронется. Узнав, что сын пропал, они всполошились и стали тоже ему звонить на сотовый. Но и им никто не отвечал.
– Простите, что перебью, – остановил Астапову Лев Иванович. – А почему никто раньше с ним не догадался созвониться? Ведь из Сочи до Москвы ехать на поезде не меньше суток.
– Елизар был уже не маленьким мальчиком, – ответила Жанна Валентиновна. – Ему был почти двадцать один год. Как я потом узнала, он сам должен был позвонить матери, как только доберется до дому. Но когда он не позвонил, никто не придал этому особого значения. Да родителям и некогда было об этом думать. В этот день начинались съемки, и все были заняты. Никто ведь не думал тогда, что можно вот так взять, сесть в поезд и не доехать до дома, – вздохнула Астапова.
– Не помните, в каком часу должен был приехать Елизар в Москву?
– Помню, – кивнула Жанна Валентиновна. – Этот день я никогда не забуду. В десятом часу утра. На Киевский вокзал.
– А почему вы ждали до вечера, а не позвонили родителям сразу, когда поняли, что Елизар куда-то подевался?
Женщина пожала плечами.
– Дело в том, что я накануне вечером звонила Елизару сама. Хотела узнать, когда прибудет поезд и в котором часу он будет дома, – сказала она. – Он в тот момент еще был в поезде.
– И он ответил вам?
– Да, ответил. Сказал, что будет только после обеда. Потому что ему нужно будет сразу проехать в университет и написать заявление за два дня, что он отсутствовал. Мол, звонил куратор и спрашивал, почему Елизар не вышел на учебу. А потом он собирался встретиться с кем-то из приятелей. Я больше и не стала ему звонить. Но вечером, когда он не вернулся, позвонила ему опять.
– И его телефон молчал, – понимающе покивал Лев Иванович.
– Да. Телефон был отключен. Я подождала еще два часа, в течение которых пыталась ему дозвониться, но когда он не появился в одиннадцать вечера, то позвонила Ирине Николаевне.
– Понятно. И что было дальше?
– Дальше было возвращение родителей в Москву. Они сразу же написали заявление в полицию, и Елизара стали искать. Нашли его, а вернее все, что от него осталось, только через месяц.
– Где нашли тело?
– Недалеко от старой дачи Шишковских в селе Немчиновка. Это…
– Это Одинцовский городской округ, я знаю, где это, – быстро сказал Лев Иванович. – Сейчас, насколько я помню, у них дача совсем в другом месте.
– Да, они продали тот дом. Это был старый дом деда Валерия Викторовича. Но после смерти Елизара они его продали, чтобы… – Астапова снова тяжело вздохнула. – Чтобы не быть возле того места. Вы понимаете меня?
– Да, понимаю, – ответил Лев Иванович.
– Там, на краю села, есть небольшой лесок. В нем грибники и нашли полуобгоревшее тело Елизара.
– И родители опознали его?
Астапова удивленно посмотрела на Гурова.
– Конечно, опознали. И по одежде, что была в тот день на Елизаре, и по чемодану, который валялся неподалеку в кустах, пустой. Иначе бы никак и не получилось. Тело и лицо мальчика сильно обгорели.
Как Жанна Валентиновна ни крепилась, но слезы все равно побежали у нее по щекам. Гуров оглянулся на дверь палаты и спросил:
– Может, мне вызвать медсестру?
– Нет-нет, не нужно…
Женщина поспешно стала вытирать слезы со щек тыльной стороной ладони. В этот момент в палату вошли две соседки Астаповой и, вопросительно посмотрев на Льва Ивановича и плачущую Жанну Валентиновну, молча расселись по своим кроватям, давая понять посетителю, что они вернулись и уже никуда не уйдут.
– Что ж, – Гуров встал со стула, – я вас больше не буду сегодня расспрашивать. Вам нельзя волноваться. Последний вопрос, и я оставлю вас отдыхать. Виновного нашли?
– Нет, – покачала та головой. – Насколько я знаю, никого тогда так и не нашли.
– Понятно. Желаю всем скорого выздоровления, дамы, – галантно поклонился сыщик пожилым соседкам, коротко кивнул Астаповой и быстрым шагом вышел из палаты.