– Значит, вы не знаете, имела эта история продолжение или нет, – с задумчивым видом произнес Станислав.
– Отчего же не знаю? Знаю. Елизар ушел, а Игнат остался. Он еще практически год ходил в секцию, и все это время они с Катей, насколько я был в курсе, были вместе. Только потом, когда Игнат неудачно упал на одном из турниров и сломал запястье, что-то у них разладилось, и они расстались. Об этом мне сказала моя жена, которая была тренером у Речкуновой. После травмы Игнат уже не вернулся в команду. Что с ним стало, я не знаю. Он больше не появлялся и не давал знать о себе. Как, впрочем, и Елизар.
– А Катя?
– А что Катя? Она, насколько я знаю, вышла замуж, работает менеджером по продажам строительных материалов в какой-то фирме, у нее ребенок трех лет. В отличие от парней, девушки более склонны поддерживать старые связи. Вот и Катя время от времени звонит моей жене и делится своими жизненными историями, так сказать.
– Что ж, спасибо вам за сведения. – Крячко распрощался с Турусовым.
– Постойте. – Тренер вдруг остановил его у самой двери. – Я вспомнил еще одну вещь. Мальчики, когда они только пришли ко мне, были очень похожи, как я уже говорил. Но различать их я начал со временем не только по цвету волос. Я обратил внимание, что у Елизара, вот тут, на скуле, – Антон Николаевич показал на свою правую скулу, – была родинка. Темная такая, примерно с булавочную головку. По ней я и начал их различать. Но на фотографии ее не видно, поэтому я и не могу точно сказать, кто на ней.
– Хорошо, спасибо, – еще раз поблагодарил его Крячко и ушел.
Станислав сел в машину и, немного поразмыслив, решительно набрал одноклассника Шишковского, номер которого дала ему учительница.
20
Дверь квартиры, в которой был прописан Лопахин Игнат Тимофеевич, Гурову открыл заспанный мужчина в майке и домашнем трико. Мужчина был худой и невысокий, но жилистый, что выдавало в нем человека физического труда, работягу.
– Вам кого? – дружелюбно спросил он Льва Ивановича и с любопытством оглядел его с ног до головы.
– Мне нужен Игнат Тимофеевич Лопахин, – ответил Гуров и протянул мужчине удостоверение.
Тот похлопал сонными глазами, потом потер их тыльной стороной ладони и только после этого стал внимательно рассматривать удостоверение, не беря его в руки.
– Не живет тут Игнат, – после недолгого изучения документа заявил мужчина и выжидательно стал смотреть на Гурова. И даже – с некоторой тревогой. Он наверняка догадывался, что просто так полковники из Главного управления уголовного розыска России в дом к гражданам приходить не станут.
– А где его можно найти? – задал Лев Иванович вполне ожидаемый вопрос.
– А кто его знает? – пожал плечами хозяин квартиры и оперся плечом о дверной косяк. – Он уже лет семь или даже больше в этой квартире не появляется. Как в армию ушел в двадцать лет, так мы его и не видели больше.
– Вы его отец? Мне можно войти и поговорить с вами?
Лев Иванович произнес последний вопрос настолько настойчивым голосом, что мужчина, правильно истолковав его тон (скорее требовательный, чем вопросительный), отодвинулся от дверей, приглашая Гурова войти.
Лев Иванович шагнул в квартиру и сразу же по запаху, доносящемуся из глубины помещения, понял, что попал в холостяцкое жилище. Пахло яичницей, потом и пылью. Но, к удивлению Гурова, в квартире оказалось довольно чисто. Нигде не валялись разбросанные носки и другие грязные вещи. Мебель была хоть и старой, но аккуратной. У одной из стен стоял огромный шкаф, сверху донизу заполненный книгами. Книги были старыми и с потрепанными обложками, но зато, как успел заметить Лев Иванович, в основном с классическими произведениями.
– Садитесь в кресло, – предложил хозяин, указав Гурову на единственное в комнате кресло, стоящее возле массивного маленького столика, на котором, кроме раскрытой книги и очков, ничего больше не лежало. Телевизора, по наблюдениям Гурова, в комнате тоже не было.
Сам хозяин квартиры вышел в соседнюю комнату, по предположению Гурова – в спальню, и вернулся оттуда уже одетый в рубашку и с табуретом. Табурет был поставлен напротив кресла, чуть ли не посередине небольшой комнатки, и хозяин, сев на него, выжидательно посмотрел на Льва Ивановича. Через пару секунд он вдруг встрепенулся и наконец-то ответил на первый вопрос Гурова.