– У тебя температура? Может, вызвать врача? – поинтересовался Лев Иванович. – Необязательно «Скорую помощь». У меня есть знакомый врач, который практикует частным образом.
– Нет, все нормально, спасибо, не нужно никакого врача, – ответила Тоня. – Это просто озноб на нервной почве. Завтра я буду в порядке.
– Тонечка, может, все-таки примем предложение Льва Ивановича? – обеспокоенно спросила Жанна Валентиновна. – Не забывай, что ты теперь не одна.
– Нет, не нужно врача, – уверенно заявила Антонина. – У меня ничего не болит.
– Ну хорошо. Тогда можешь начинать рассказывать, – предложил Гуров и приготовил записную книжку.
В принципе он и так все хорошо запоминал, но вид книжки и ручки почему-то всегда положительно воздействовал на свидетелей. Они проникались к оперативнику большим доверием, и это помогало им сосредоточиться на своих показаниях, что в конечном итоге влияло на качество воспоминаний.
– Мы познакомились с Игнатом в кафе напротив моей школы-студии, – начала рассказ Антонина. – Я ждала, когда за мной приедет кто-нибудь из родителей, и коротала время за чаем и книгой. Народу было мало, и почти все столики были пустыми. Но он подсел ко мне со своим кофе и бургером, и некоторое время я чувствовала, как он смотрит на меня. Он даже не скрывал своего интереса, а поэтому я не вытерпела, оторвала взгляд от книги и спросила его, что он такого во мне увидел, что смотрит уже целых пять минут.
Девушка замолчала и улыбнулась, по всей видимости, своим воспоминаниям. Но улыбка лишь скользнула по губам и быстро пропала.
– Можно, я не буду подробно рассказывать о нашем знакомстве? – спросила она.
– Да, конечно, если это тебе неприятно, – позволил Лев Иванович. Но, наблюдая за лицом Тони, подумал, что эти воспоминания не неприятны ей, а, скорее, наоборот.
«Как бы там ни было, – пришла в голову Гурова мысль, – а для Тони Игнат был первой настоящей любовью, которая останется жить с ней навсегда не только вот в таких вот приятных воспоминаниях, но и в ребенке, которого она родит от него».
«Интересно, какое отчество и фамилию она даст своему малышу?» – пришла к Гурову следующая мысль, но он отогнал ее от себя и сосредоточился на том, что рассказывала ему Антонина.
– Мы стали встречаться. Сначала он находил меня сам. Уж не знаю, каким образом это у него получалось. Однако я встречала его не только в том кафе, но и в парке возле дома, и в магазине, когда ходила покупать себе всякие мелочи для школы. Мне теперь кажется, что все эти встречи не были случайными. Наверное, он следил за мной, да? – Она посмотрела на Гурова.
Лев Иванович просто кивнул, давая ей понять, что, скорее всего, так оно все и было.
– Кажется, твоя подруга Динара говорила, что ты сама сказала Игнату, что он очень похож на умершего сына Шишковских – Елизара. Это так?
– Да, – опустила Тоня голову, а потом, быстро посмотрев на Жанну Валентиновну и отведя глаза, призналась: – Знаете, когда я в первый раз увидела фотографию Елизара, то я в него влюбилась. Влюбилась по фото! Мне тогда было около тринадцати лет. Наверное, это как раз тот возраст, когда девочки впервые влюбляются в кого-то – в эстрадных, книжных или киношных кумиров, в одноклассников или даже во взрослых мужчин. Для меня первой любовью стал Елизар, – призналась она и вытерла рукавом набежавшую в уголок глаза слезинку.
– Так вот почему ты всегда хотела его рисовать, – догадалась Жанна Валентиновна.
Тоня кивнула в знак согласия и через минуту продолжила рассказ:
– Да, я сказала Игнату, что он очень похож на одного человека, который умер. И он неожиданно для меня заинтересовался этим. Наверное, он уже тогда все знал обо мне. Ну, что меня удочерили Шишковские, и разыгрывал передо мной спектакль. Но я-то этого не знала. Я все ему рассказала.
– Прости, Тоня, что перебиваю, – остановил ее Лев Иванович. – Какую фамилию он назвал тебе при знакомстве? Родионов?
– Да, Родионов. Но это было уже позже, когда он принес мне новую сим-карту, оформленную на свое имя. Сначала я удивлялась, почему он сразу не дал мне свой номер телефона, а просто назначал встречи или подстраивал их, словно они были случайными. Но потом, уже после того, как он… В общем, после того как он увез меня из дому, я стала кое-что понимать и многое замечать. Например, родинку на его скуле. Я потом уже вспомнила, что точно такую же родинку видела на фото у Елизара. А поначалу совсем даже не обратила на это внимания.
Антонина снова замолчала и стала смотреть на руки, нахмурив брови.