Слово за слово, а дела шли всё хуже и хуже, пока группа марсиан не напала на жителей одного из наших поселений и не устроила резню. Мой отец немедленно потребовал от Лидо Кана извинений на государственном уровне, полного наказания виновных в преступлении и компенсации родственникам всех убитых людей.
Лидо Кан медлил с ответом несколько дней, но в конце концов поддался ура-патриотическому настрою, распространившемуся в его государстве, и ответил, что не будет ни извиняться, ни выплачивать компенсацию, ни наказывать кого-либо из своих подданных, поскольку мой отец получил своевременное предупреждение. Пока мой отец размышлял, что делать в этой кризисной ситуации — ведь он всегда был миролюбивым человеком — пришло известие, что армия марсиан полностью уничтожила наши колонии на их планете.
Вскоре после этого командир одного из наших больших межпланетных пассажирских лайнеров передал в эфир адресованное мне сообщение о том, что марсиане не позволяют ему покинуть порт и что несколько сотен наших кораблей задержаны подобным образом. Я немедленно покинул Магонг с флотом боевых кораблей, намереваясь потребовать их освобождения или вступить в бой, но на полпути был встречен флотом марсианских военных кораблей.
Последовавшая схватка была короткой и катастрофической.
Мой флот использовал холодный, уменьшающий энергию зелёный луч сгущения, разработанный нами, вражеский флот — горячий, увеличивающий энергию красный луч рассеивания. Мы довели наши зелёные лучи до такой степени совершенства, что любое вещество, которого они касались, сжималось до менее чем сотой части своего обычного размера с соответствующим увеличением плотности. Самые прочные металлы под действием этого луча становились хрупкими, как яичная скорлупа, и более плотными, чем чистый свинец.
Эффект красных лучей марсиан был противоположным, но не менее разрушительным, поскольку эти лучи разрывали атомы при соприкосновении с материей, в одно мгновение делая самые тяжёлые металлы менее плотными, чем атмосфера. Когда зелёный луч встречался с красным лучом равной интенсивности, они нейтрализовали друг друга.
Благодаря превосходному маневрированию мне удалось уничтожить последний марсианский линкор, хотя я потерял все суда, кроме флагмана своего флота. Корабль был сильно повреждён красным лучом, и, произведя временный ремонт, я безрадостно заковылял обратно в порт.
Когда в тот же день я с докладом предстал перед отцом в тронном зале, на его лице отразилось выражение, суровее которого я никогда не видел.
— Сын мой, — сказал он. — Война — ужасная вещь, худшее бедствие, которое может постигнуть человечество, но она уже близко, и мы должны встретить её как подобает мужчинам. Марсиане начали с уничтожения наших колоний и нападения на наш флот. Теперь они полны решимости полностью уничтожить нас во всей Солнечной системе. В этот самый час они готовятся применить против нас своё самое страшное оружие из всех возможных.
— Что это за оружие, отец мой? — спросил я.
— Пойдём со мной, сын мой, и я покажу тебе.
Он повёл меня в огромную обсерваторию на крыше своего дворца. Мы прошли через зал непрерывного наблюдения, где постоянно работали сотни огромных телескопов, а тысяча обученных людей наблюдала, записывала и управлялась с приборами. Зайдя в свою личный наблюдательный зал, мой отец сам навёл огромный телескоп на некий отдалённый объект. Затем позвал меня посмотреть. Я увидел нечто, похожее на огромную спираль из туманного вещества, формирующуюся вблизи Марса.
— Они расчищают межпланетные пути для прохода огромного флота, — сказал я. — Видишь, они собирают все метеорные тела на миллионы миль вокруг во всех направлениях.
— Они делают больше, сын мой, — ответил мой отец. — Это устройство для концентрации и выброса вещества, раньше использовавшееся для расчистки путей мирным кораблям, будет применено для ужасных смертоносных целей. Ты заметил, где они конденсируют метеоритную массу?
— Кажется, на линии между Магонгом и Марсом, — ответил я.
— Так и есть. Они когда-нибудь конденсировали вещество в таком положении раньше? Ты прекрасно знаешь, что нет. Они всегда концентрировали его так, чтобы его можно было выбрасывать в космос, не причиняя никому вреда.
— Что ты имеешь в виду, отец?
— Я имею в виду, что как только эта синтетическая туманность достигнет достаточной степени когезии и плотности, она будет направлена на нас!
— И что она сделает? Взорвёт нашу планету? Все погибнут?
— Нет. Она недостаточно велика для этого, но всё-таки сможет нанести неисчислимый ущерб, и если они будут точно целиться и их не получится остановить каким-либо образом, они смогут собрать достаточно подобного вещества из метеорных поясов Солнечной системы и обезлюдить нашу планету.
— А мы не можем от них увернуться? Как насчёт новой установки контроля гравитации?
— Эта штука всё ещё находится в стадии эксперимента. Кроме того, это ужасно опасно — нарушить или попытаться полностью изменить орбиту Магонга. Всё в Солнечной системе находится в идеальном равновесии со всеми остальными телами, и слишком большие изменения, даже в орбите нашей относительно небольшой планеты, могут нанести неисчислимый ущерб — нарушить устоявшийся порядок вещей таким образом, каким мы, возможно, не сможем предугадать. Правда, мы уже слегка изменяли движение Магонга, просто в качестве эксперимента, но это делалось осторожно и всегда с контрсмещением, достаточным для того, чтобы вернуть его на прежнее место на орбите.
Мой отец ещё раз посмотрел в гигантский телескоп.
— Ядро сформировано и уже находится в пути, — мрачно произнёс он. — Куда оно попадёт, никто не может сказать — даже те, кто его послал. Оно может разрушить этот дворец, разрушить этот город. Оно может никого не убить или стереть с лица земли миллион человек. Возможно, оно вообще не попадёт в Магонг, но это маловероятно. Мы слишком крупная мишень. Давай спустимся вниз. Здесь мы больше ничего не узнаем. Я покажу тебе единственное эффективное наступательное оружие, которое мы сможем использовать в настоящее время. Благодаря ему и оставшимся межпланетным флотилиям, находящимся под твоим командованием, будет решаться вопрос о самом нашем существовании.
Мы спустились на первый этаж и сели в вагон, в котором нас по пневмотрубе доставили в одну из многочисленных физических лабораторий Магонга. Мой отец представил Ван Хо, почтенного главного научного сотрудника института.
— Ван Хо, готов ли луч разрушения атмосферы? — спросил он.
— Он готов, ваше величество, — последовал незамедлительный ответ.
— Тогда испытайте его на Марсе. Они хотят войны, и мы дадим им желаемое. Они полны решимости уничтожить облик нашей планеты, поэтому давайте удалим атмосферу с их планеты.
— Я надеюсь, ваше величество осознаёт, что длительное использование этого луча будет самоубийственным. На каждые десять кубических парсад их атмосферы, отправленных в космос нашим лучом, мы отправим один кубический парсад нашей собственной. Если бы ваше величество соблаговолило подождать пока мы изготовим несколько подобных лучевых проекторов портативного размера, их можно было бы прикрепить к эфирным кораблям и использовать, не разрушая нашу собственную атмосферу.