— У вас остались какие-нибудь эфирные корабли? — спросил я его после того, как мы обменялись приветствиями.
— Не так уж и много.
— А Хиа Ку всё ещё жив?
— Он жив, поставлен командовать флотом на время твоего отсутствия.
— Тогда немедленно отправьте его на поиски и уничтожение флота Лидо Кана, только что отбывшего отсюда с пятью сотнями кораблей с намерением колонизировать Землю.
— Значит, атмосфера Марса почти рассеялась?
— Да.
— А как же ты, сын мой? Остались ли ещё корабли, на которых ты сможешь вернуться?
— Поблизости — нет, и у меня не осталось сил, чтобы отправиться на их поиски. Моя смерть — это всего лишь вопрос нескольких часов, и я смирился со своей судьбой.
— Не отчаивайся, я — твой отец, и я спасу тебя. Я немедленно отключу разрушающие атмосферу лучи и пришлю к тебе небольшой быстроходный корабль, способный доставить тебя с Марса менее чем за четыре часа.
Я вернулся в комнатку, где был заключён всё это время, чтобы понаблюдать за эфирным кораблём, и, подтверждая слова моего отца, он появился менее чем через четыре часа — крошечный, рассчитанный на одного человека корабль. Я поспешил на крышу, достигнув её как раз в тот момент, когда корабль приземлился. Из него вышел человек — старый и верный слуга моего отца.
— Корабль его Величества, вашего отца, ваше высочество, — сказал он.
— Но это же корабль рассчитанный на одного человека? — недоумевающе уточнил я.
— Хиа Ку забрал все остальные, отправившись атаковать флот Лидо Кана, — ответил он.
Затем, прежде чем я успел ему помешать, он достал из-за пояса маленький зелёный лучевой проектор и прижал дуло к своему животу. Выдохнув «Прощайте, ваше высочество», храбрый и верный старый друг упал замертво к моим ногам.
Снова поспешно спустившись вниз, я вошёл в помещение эфирного визифона и подал сигнал своему отцу. На экране появилось его лицо. Я рассказал ему, что сделал его посланец, и из его глаз потекли слёзы.
— Ещё одна жертва алчного Лидо Кана, — сказал он. — А теперь садись в катер, и я снова включу лучи.
Я, не теряя времени, вернулся к маленькому кораблю и улетел с Марса. Я быстро приближался к Магонгу, когда вдруг наткнулся на остатки двух боевых флотов. Наших кораблей осталось всего три штуки, и они были окружены четырьмя вражескими кораблями. Оба флагмана были всё ещё целы и вели сражение с помощью огромных лучевых проекторов — зелёные против красных. Когда я приблизился к ним, один из наших кораблей разрезало надвое красным лучом, и его половинки разлетелись в пространстве.
У меня был один маленький лучевой проектор на передней палубе — слабое оружие против огромных линкоров, но я решил вступить в неравную схватку. Выбрав рулевую рубку ближайшего вражеского корабля, я рванулся к ней. Приближение моего крошечного судёнышка, по-видимому, осталось незамеченным, и я включил зелёный луч на расстоянии менее тысячи футов от цели. Когда луч коснулся его, рубка мгновенно сложилась, и корабль, потеряв управление, начал вращаться, ломая лучевой заслон и оставляя корпус незащищённым. Я мгновенно задрал нос своего корабля и пролетел над ним, отметив при этом, что он был мгновенно разбит мощными зелёными лучами двух наших оставшихся в строю линкоров.
Не останавливаясь, чтобы не дать врагу возможность понять, что произошло, я быстро бросился в атаку на штурманскую рубку следующего корабля. И снова мой крошечный луч лишил могучий корабль контроля, и он также был уничтожен зелёными лучами Хиа Ку. Однако на этот раз я не остался невредимым, потому что один из красных лучей одного из оставшихся марсианских кораблей, резко рванулся вверх и снёс часть моей передней палубы.
Я попытался закрыть защитную пластину под приборной доской, чтобы воздух и тепло не улетучились в открытый космос, но она застряла, и холод, близкий к абсолютному нулю, охватил меня. Онемевшими руками я отчаянно потянул за неподатливую пластину и через мгновение установил её на место. Тем временем мой маленький, юркий кораблик, лишившись управления, умчался почти за тысячу миль от четырёх оставшихся кораблей.
Я развернулся и снова направился к месту сражения. Затем я заметил нечто, от вида чего у меня вырвался вздох ужаса — огромное метеорное ядро, направляемое с Марса, неслось прямо на четыре корабля. У меня не было времени подать им сигнал — не было времени предпринять вообще что-либо. Мгновение спустя оно поразило их, и четыре сражающихся судна исчезли в ослепительной вспышке света, не оказав, по-видимому, ни малейшего влияния ни на траекторию, ни на массу ядра.
С тяжёлым сердцем я развернул свой корабль в сторону Магонга. Вскоре после этого я увидел, как ядро попало в цель. У меня на борту была небольшая схема, и, сверившись с ней, я обнаружил, что оно уничтожило одну из наших станций рассеивания атмосферы.
Двухчасовой полёт привёл меня к Магонгу, за это время мимо меня пронеслись ещё четыре огромных ядра, стремящиеся выполнить свои смертоносные обязанности. Когда я направлялся к дворцу моего отца, мимо меня промчалось пятое ядро, и мой крошечный аппарат закувыркался в разрежённой атмосфере, как лист, подхваченный ураганом. Когда мне удалось выровнять его и я снова посмотрел вниз, меня пробрал холод ужаса, ибо этот последний вестник смерти вырыл огромную яму диаметром более шестидесяти миль, и центр ямы отмечал то место, где когда-то стоял дворец моего отца. Моих любимых родителей больше не было. П'ан-ку, могущественный монарх, был мёртв. Я стал П'ан-ку, правителем безлюдной пустоши, когда-то бывшей могущественной, процветающей империей Магонг.
Я приземлился у края огромного кратера и вышел из своего аппарата. Мгновение спустя, задыхаясь, я поспешно запрыгнул обратно внутрь и закрыл дверь. Атмосфера Магонга почти исчезла. Его огромные лучевые проекторы всё ещё работали, и он совершал самоубийство, стремясь уничтожить своего ненавистного врага.
Взлетев, я направился к ближайшей станции лучевого проектора. Подлетев к ней вплотную, я заглянул в окна. Ни одна живая душа не заметила моего взгляда, а этажи усеивало множество мёртвых тел. Проекторы, однако, всё ещё работали — они управлялись с помощью механизмов, настроенных таким образом, чтобы лучи фокусировались на Марсе до тех пор, пока аппаратура не перестанет функционировать из-за недостатка энергии.
Время от времени на Магонг падали небольшие скопления метеоритов, но их становилось всё меньше и меньше — верный признак того, что персонал станций, обслуживающих их проекторы один за другим погибал от действия смертоносных лучей, нацеленных нашими людьми на их планету. Взлетев, я направился к ближайшей планете, где ещё могла существовать человеческая жизнь — к Земле. Путешествие заняло добрых два часа, и я с тревогой отметил, что у меня в баллоне остался лишь небольшой запас концентрированного воздуха — его хватило бы ещё на сорок пять минут при бережном его расходовании.
Нажав на рычаг управления скоростью до упора, я устремился к Земле быстрее любых метеоров. Прошло сорок пять минут, а Земля, хотя и маячила впереди, всё ещё была за много тысяч миль от меня. Взглянув на индикатор баллона с воздухом, я увидел, что он показывает ноль. Я закрыл клапаны для выпуска загрязнённого воздуха и постарался дышать как можно тише. Вскоре я почувствовал, как меня охватывает смертельная вялость. Усилием воли мне удалось сохранить контроль над чувствами ещё на несколько минут.
Внезапно моё угасающее сознание зафиксировало тот факт, что приборы показали, что я почти достиг внешней границы земной атмосферы. Войти в неё на той скорости, с которой я летел, означало бы верную огненную смерть. Я успел сделать две вещи, прежде чем потерял сознание: перевести рычаг управления скоростью назад и открыть дверцу рядом со мной. Затем наступило забытьё.