«Жареный петух» был заведением, кроме всего прочего, совсем немаленьким, не подумайте. Не жалкий трактир-забегаловка из одной большой избы. И даже не салун в духе американского Дикого Запада.
Огромный комплекс сооружений, который смело можно было назвать теремом, размером мало уступающий знаменитому островному храму в Кижах. Ну разве что высотой. Да и то ненамного.
Он представлял собой настоящую гостиницу, со множеством хозяйств и служб и с немалым количеством постояльцев. Хозяин этого заведения и его дежурные обслуживающие смены вызывали мое уважение с первого дня пребывания: это ж надо – управляться с такой махиной!
Я добрался к себе, собираясь по приходе еще раз покурить на сон грядущий. Толкнул дверь, вошел… И не успел ничего сообразить, как в глазах у меня мигнуло, а в следующую секунду я увидел летящие навстречу доски пола и получил еще один слепящий удар по затылку. Вырубивший меня на этот раз надолго…
Пришел я в себя от странного ощущения. Что голова у меня превратилась в воздушный шар, надутый водородом, и вот-вот не то взорвется, не то просто улетит. Продрав глаза, я понял, что накануне нарезался как последний поросенок.
Я не мог ни опознать помещение, где нахожусь, ни даже понять, что это такое вообще. Не говоря о том, что тут же находились какие-то люди странного вида. От которого у меня сделалось нехорошо в желудке и началась тошнота.
Исключительно благодаря этому я и смог сориентироваться. Я, оказывается, висел вниз головой, прикованный за руки-ноги к стене в среднего размера бревенчатой каморе без окон.
Только в углу у потолка замечалась небольшая отдушина. Висеть было до невозможности неудобно. Все затекло, а голова налилась кровью и потяжелела раза, наверное, в три. Ничего, мелькнула дурацкая мысль, зато, может, поумнею…
Кроме меня в каморе находились еще двое. Явно тюремщицкого вида. Здоровые, голые до пояса и оба неумеренно волосатые. Рожи у них… Впрочем, господа, не стоит о грустном. В неровном свете факелов обстановка говорила сама за себя. И навевала соответствующие мысли.
Я поморгал и еще раз огляделся. Рот был забит кляпом. Круто это они меня. Из одежды на мне осталась одна кевларовая броня. Скроенная в виде нижней рубахи и подштанников. Не без умысла, конечно.
Вот к случаю и пригодилось… Но, однако, и ободрали с меня все! Ничего не скажешь. Аж зло берет: ни единого кармана не оставили! Они и броню-то оставили только потому, что не поняли, что это такое… Скоты.
И только после этого на меня нахлынули эмоции. Догнавшие наконец, дождавшиеся своей очереди в гормональных глубинах организма. Досада, стыд, страх, злость, бессильная ярость… Бурный коктейль на все возможные вкусы.
Да чтоб вы провалились, так вас перетак! Что вам всем от меня надо?! Что я теперь, так и буду кочевать из застенка в лес, из леса в застенок?! Свежие еще воспоминания о пребывании в Потуровом плену услужливо встали перед глазами.
Страсти, охватившие меня, достигли предела. И в этот момент открылась сбитая из толстых плах дверь и в камору вошел еще один человек. Я вытаращился на него и разом узнал. Это был Залиба, колдун Потура. В голове у меня что-то закоротило.
Ничего не понимаю. Я где тогда? Сколько времени прошло? Меня из города вывезли или что? Но, как ни странно, появление Залибы неожиданно резко пресекло мои страхи.
Я испытал самое настоящее бешенство. Если и не то, холодное, ледяное, что Анчаров называл яростью благородной, то что-то весьма близкое. Как всегда у меня в преддверии самых безрассудных поступков.
Я не боялся Потура. Я не боялся Залибы. Они меня просто дико, невозможно раздражали. И, увидев сейчас входящего в застенок колдуна, я просто взбесился. От бессилия, надо полагать. Скован-то я был все равно надежно. Лодыжки и запястья охватывали толстые металлические браслеты, присоединенные к мощным металлическим же костылям. Забитым в кондовые бревна стены.
Жук, пришпиленный булавками в морилке, – мелькнуло где-то в отдаленных мыслях сравнение. Залиба, оглядев меня, оценил мое состояние. Мимолетная усмешка тронула его губы.
Он сделал знак тюремщикам, и один из них выдернул мне кляп изо рта. А-хр… перемать!
– Ну вот мы и встретились, – сообщил Залиба довольно, в лучших традициях бульварных романов. Мой ответ был «тьфу» или что-то вроде этого. Сопровождающийся остатками кляпа пополам со слюнями. Хорошо, что не с блевотиной… К тому же мне показалось, что Залиба не так уж и рад нашей встрече, как старается показать. С чего бы это? – Ты надежно скован, – успокоил не то меня, не то себя колдун, глядя сверху с выражением превосходства. – И лишен всех своих колдовских штук. Так что не сможешь ничего применить против нас. И ничего нам не помешает на этот раз побеседовать с тобой обстоятельнее. Столько, сколько нужно. Понял?
Я промолчал, глядя на него в ответ. Чего непонятного? Все понятно. Но видно, не этого требовал здешний этикет. Залиба сделал еще один знак – и второй из подручных вздернул руку…
Я задохнулся от боли, пробившей тело сверху вниз – между ног, до самого затылка. Аж слезы из глаз побежали совершенно самостоятельно. Вот так вот, господа. И товарищи. Очень удобно.
Подвесьте человека кверху ногами, а потом время от времени бейте между этих ног. Впечатляет. Меня тоже впечатлило. Я аж чуть не взвыл с первого же раза. Но не взвыл все-таки.
Больно, конечно, было очень. И я никакой не герой-партизан. Просто относительное спокойствие я сохранял по причине того, что один раз уже побывал в такой ситуации. И весьма интересно из нее вышел.
Вот только в том заключалась закавыка известного мне способа, что нужно было позволить им довести меня до определенной кондиции. А там уж я сумею повторить то, что получилось в замке. Хрен они до меня доберутся!
Вот только один небольшой нюанс я забыл. А именно: в тот раз меня отделали до полусмерти в состоянии абсолютного беспамятства. Сейчас же палачам пришлось работать, что называется, по-живому.
Все-таки я угодил на обещанный допрос к Залибе! Чтоб он сдох. И ведь добро бы он еще знал, что спрашивать! А то ведь все его дознание сводилось к нетленной триаде из «Свадьбы в Малиновке»: «откуда-куда-зачем?»
Если бы я мог ему хоть что-то сообщить! Впрочем, изображать партизана мне пришлось все равно. То еще удовольствие. Хотя ничего серьезного ко мне пока и не думали применять.
Просто тупо, методично били. Весьма болезненно. Похоже, Залиба решил тянуть процедуру. Что ж, товарищ Сухов это бы оценил: тут перед смертью явно имелась возможность долго помучиться.
Я вот только товарищем Суховым не был. И чем дальше, тем больше приходил во все усиливающуюся ярость. Хотя уж и так, казалось бы, некуда. Ох как они меня достали! Если б только мог, я бы поубивал их не задумываясь!
Одним словом, меня били – я зверел. Орал благим матом, матерился почем зря. Не очень помогало. И все никак не удавалось поймать то замечательное состояние, в котором я ускользнул от них в прошлый раз.
Не по какой-нибудь серьезной причине, а просто не получалось, и все! Хоть тресни. И палачи, и я взмокли и устали. А результат в итоге оказался нулевой. Если отрешиться от происходящего, то, наверное, можно было бы найти и забавную сторону.
Только вот мне как-то было не до смеха. И, как ни странно, Залибе тоже. Он начал злиться, нервничать. В глазах разгоралось какое-то опасное пламя. Но я как-то не очень замечал окружающее в тот момент.
У меня как раз начало что-то вытанцовываться. Правда, здорово мешала еще и обида на моих неведомых благодетелей. Они-то чего ждут, интересно? Когда меня, как в прошлый раз, в ров скинут?!
Видимо, все-таки что-то такое у меня получилось. Потому что без перехода я вдруг увидел прямо перед собой перекошенное напряжением Лицо Залибы с остановившимися, какими-то полубезумными глазами…
Сразу стало понятно, что что-то он сейчас такое применит кардинальное, что до сих пор придерживал. Мне даже как-то не по себе стало. Ну он и проделал. Взял меня пальцами за запястье. И в тот же миг такая дикая боль пронзила меня до последней клеточки, что я заорал, позабыв про все на свете. А потом еще раз. Как бы в обратную сторону, что ли. Я не понял.