Она покачала головой, дивясь моей неосведомленности:
— Лестницы на крышу есть и в вашем крыле, и в нашем. Посмотри с вашей стороны. На лестничной площадке дверь, а за ней — узкая деревянная лесенка. Дверь никогда не запирают. На крыше совсем не опасно, если держаться подальше от края. Только там мальчики и девочки могут встречаться так, чтобы чертовы служители не видели, — Кэтрин сладострастно улыбнулась. — Бывает очень интересно.
Я почувствовал напряжение в паху. Мастурбировать я давно научился, но до сих пор даже ни разу не целовался. А то, как Кэтрин на меня смотрела, можно было истолковать только одним образом.
Весь следующий день я едва мог сдержать волнение. Уроки тянулись медленно, и к концу дня я не мог вспомнить ни слова из объяснений учителей. За ужином никто не наедался — все хотели к полуночи нагулять аппетит. Впрочем, на полночный пир были приглашены не все обитатели Дина. Кто-то был еще мал, кто-то слишком боялся. Но меня бы даже дикие звери не удержали. А Питер не умел бояться. Нас было человек десять — мальчиков, которые вышли на площадку лестницы незадолго до полуночи. Алекс Карри — впереди всех. Не знаю, как ему это удалось, но он где-то раздобыл пару дюжин бутылок светлого пива. Он раздал их остальным и велел нести на крышу. Я никогда не забуду, как мы выходили на широкое пространство крыши из узкого темного лестничного колодца. Крытую толем поверхность ярко освещала луна. На меня обрушилось чувство свободы. Ничего подобного я не ощущал даже во время своих одиноких прогулок. Мне хотелось поднять лицо к небу и закричать во все горло. Но я, конечно, этого не сделал.
Мы встретились посередине крыши, за большими часами, рядом с потолочным окном верхнего этажа. Девочки принесли еду, мальчики — пиво; мы сидели широким кругом и ели сыр, пироги и бисквиты, а джем доставали пальцами прямо из банок. Вначале мы говорили тихим шепотом. Но по мере того, как бутылки пива пустели, мы становились смелее и беспечнее. Я тогда первый раз пробовал алкоголь. Мне понравилось, как горькая жидкость пенится на губах, уносит прочь все заботы и запреты. Не помню, как я оказался рядом с Кэтрин. Мы сидели бок о бок, подобрав ноги, касаясь друг друга плечами. Я чувствовал тепло ее тела через джемпер, а ее запах… Я мог бы вдыхать его вечно. Понятия не имею, откуда он брался, но этот тонкий аромат сопровождал Кэтрин всегда и везде. Возможно, так пахли ее духи или мыло; может быть, их присылала ей тетка. Этот запах всегда возбуждал меня.
Я был уже слегка пьян и сделал то, чего никогда от себя не ожидал: обнял мою соседку за плечи. Она прижалась ко мне.
— А что случилось с твоей семьей? — спросил я. Мысли о прошлом у нас не поощрялись, и таких вопросов мы обычно не задавали. Кэтрин долго не отвечала.
— Мать умерла.
— А отец?
— Он быстро нашел новую жену. Она смогла нарожать ему детей, как добрая католичка. Когда мама рожала меня, у нее возникли осложнения, и больше она не могла иметь детей.
— Не понимаю, — я совсем запутался. — А почему ты не живешь дома?
— Она не захотела.
Я услышал боль в голосе Кэтрин и пожалел ее. Одно дело — когда твои родители умирают, совсем другое — когда отказываются от тебя. Особенно твой собственный отец! Я украдкой взглянул на девушку и был поражен, увидев серебряные дорожки слез у нее на щеках. Маленькая, сильная Кэтрин! Мое возбуждение словно испарилось. Сейчас я хотел просто обнимать ее, дать ей почувствовать, что она нужна кому-то.
И тут я услышал, что по другую сторону застекленного участка крыши что-то происходит. Кто-то забрал у Питера его бутылку пива, еще не открытую, и несколько парней перебрасывали ее друг другу. Питер бегал между ними кругами, пытаясь вернуть ее. Заводилой был Алекс Карри: он подначивал других и дразнил моего брата. Все знали, что он немного не в себе и может стать легкой добычей, когда я его не защищаю. Конечно, физической силой я не мог равняться с Алексом. Но ради брата я готов был сразиться с кем угодно. Я обещал матери присмотреть за ним и не собирался нарушать данное слово.
Я тут же встал.
— Эй! — я почти кричал. Сразу стало тихо. Парни прекратили кидаться бутылкой. Несколько голосов зашипели: «Тише!». — А ну прекратили!
— Ты никак армию завел? Как ты меня остановишь?
— Я тебе и без армии зад надеру, Карри.
На самом деле я не чувствовал себя таким уж храбрым. И я знаю, кому бы надрали задницу в ту ночь, если бы не вмешалась судьба. Раньше, чем Карри успел ответить, Питер бросился к нему забрать свою бутылку, но только выбил ее у него из рук. Ночная тишина разлетелась осколками: бутылка разбила потолочное окно, секунда — и она приземлилась на полу коридора верхнего этажа, расколовшись и разбросав вокруг пену. Сверху посыпалось битое стекло. Звук был такой, будто взорвалась бомба.