— Давно, когда еще не было социального государства, — объяснил Фин, — в Шотландии действовал особый «Закон о бедных». Это было что-то вроде социального страхования для беднейших слоев населения. Расходы в основном брала на себя Церковь. А если где-то этого не хватало, вступали частные благотворительные фонды. Именно так открыли Сиротский приют Эдинбурга. Его построило в начале восемнадцатого века Общество распространения христианских знаний.
— Это ты нашел в интернете вчера ночью?
— Да, — они миновали потускневшую статую Мадонны с младенцем. Статуя называлась «Эльзасская дева». — В тысяча восемьсот тридцать третьем году приют переехал в новое здание — сюда, в усадьбу «Дин». С тех пор его стали называть «Приют Дин».
Мимо них быстро прошла женщина неопределенного возраста, с коротко стриженными седыми волосами. Ее синяя юбка шуршала в такт шагам. Шлейф ее цветочных духов напомнил Фину мать Маршели.
На вершине холма дорожка делала изгиб. С него Дин открывался во всей красе — высокие стены из песчаника, портики, арочные окна, каменные балюстрады и четырехугольные башенки. Фин и Маршели остановились, рассматривая его. Возникло чувство, что здесь, на вершине холма, за деревьями и живыми изгородями, их ждет кусочек истории — важный и для отдельных людей, и для страны. Круг замкнулся: когда-то отец Маршели уехал отсюда, а теперь она сама стоит здесь.
— И это был приют? — в голосе Маршели слышалось благоговение.
— Ну да.
— О Боже. Фин, это удивительное здание. Но для того, чтобы растить детей-сирот, оно совершенно не подходит.
«Дом моей тети тоже не подходил для того, чтобы растить ребенка-сироту», — подумал Фин. Вслух он сказал:
— Вчера я читал, что сирот кормили овсянкой и супом из капусты. А девочки должны были сами шить одежду для себя и остальных детей. Наверное, в пятидесятых все было по-другому, — он помолчал. — И все-таки трудно представить здесь твоего отца.
Маршели тревожно спросила:
— Ты уверен, что это то самое место?
Фин провел ее немного вперед и показал за здание Дина, вниз. Там, в долине, располагалось другое старинное здание с двойными башенками.
— Это частная школа «Стюартс Мелвилл». Когда твой отец жил в Дине, она называлась «Колледж Дэниэла Стюарта».
— Башенки у Дэнни!
Он кивнул.
— В этом была очень злая ирония, и твой отец ее осознавал. Самые бедные дети его поколения жили бок о бок с самыми богатыми. Как он говорил? Башенки у Дэнни всегда напоминали им об их месте в мире?
— Да, — сказала Маршели. — И место это было в самом низу, — она повернулась к Фину. — Я хочу зайти в Дин.
Они вернулись к портику у входа, поднялись к двери ржаво-красного цвета между колоннами. Каменная лестница по левую руку спускалась к открытой зеленой зоне; наверное, когда-то здесь был сад. Выложенный плиткой холл вел в главный вестибюль, который тянулся во всю длину здания. В него выходили огромные комнаты, практически залы. Там размещались собрания картин, скульптур, магазин и кафетерий. В обоих концах вестибюля располагались огромные окна и лестницы, ведущие в два крыла здания. Фину казалось, он почти слышит голоса детей.
На Маршели было больно смотреть. В ее голове пронеслась и перевернулась вся жизнь: кто она, кто ее родители, как несладко пришлось ее отцу в детстве. А ведь он никому об этом не рассказал. Тормод хранил свой секрет ото всех.
Охранник в форме спросил их, может ли он чем-то помочь.
— А правда, что здесь раньше был приют? — уточнил Фин.
— Правда. Трудно поверить, да? — охранник кивнул в сторону одной из лестниц. — Мальчики жили в этом крыле. Девочки — в противоположном. Выставочный зал вон там, слева, раньше был кабинетом директора. Ну, или как он там назывался.
— Я хочу уйти, — внезапно сообщила Маршели. На ее щеках блестели дорожки слез. Фин взял ее под руку, повел обратно ко входу. Охранник смотрел им вслед, пытаясь понять, что такого он сказал.
Маршели почти минуту стояла на крыльце, глубоко дыша.
— Мы же можем посмотреть школьные записи? Узнать, откуда мой отец и как его звали.
Фин покачал головой:
— Вчера я посмотрел в сети: дела воспитанников хранятся под замком сто лет. Только сами бывшие воспитанники имеют к ним доступ, — он пожал плечами. — Наверное, это сделали, чтобы защитить детей. И я думаю, суд может дать полиции ордер на выемку дела. Это все-таки расследование убийства.
Маршели вытерла щеки. В ее заплаканных глазах Фин видел тот же вопрос, что и вчера на пляже. Мог ли ее отец убить своего брата? Вряд ли мы когда-нибудь это узнаем, подумал Фин. Разве что каким-то чудом найдем Кейт, которая жила на ферме О’Хенли.