Штирлиц - реален, так же как реальны очеловеченные миллионами читателей Холмс или Чичиков. Со Штирлицем можно разговаривать, мысленно, без всяких там блюдечек и спиритов, вызывая его дух. Точно также в грустные минуты можно и хочется общаться с нью-йоркским Эдичкой. Или с лирическим героем Есенина.
Все перечисленные мной ребята многим хорошо знакомы, и никого никогда не подведут. Если нет рядом человека близкого, и ты, может быть, засыпаешь в пустой и стылой, со рваными обоями квартире, а может, в окопе сидишь, а может - в камере, им, любому из них, можно сказать: «Ну что, старина, как дела? Я тоже тут вот, сижу, бля… Выберемся, нет?»
Юлиан Семенов сочинял Штирлица всю жизнь.
«Семнадцать мгновений весны» - крепко сбитый, всем известный, но не самый лучший роман Семенова о Штирлице - середина пути героя.
До этого много чего произошло, и после этого тоже.
Два романа о двадцатых годах: «Бриллианты для диктатуры пролетариата», «Пароль не нужен» - будущий Штирлиц в ведомстве Дзержинского, в Петрограде, на Дальнем Востоке, в Прибалтике.
Зарисовка, почти стихотворение в прозе - «Нежность» - Максим Исаев в 1928 году из Прибалтики перебирается в Германию.
Три романа о предвоенных годах: «Испанский вариант» (Испания, 1938-й год). «Альтернатива», «Третья карта» (март - июнь 1941-го, Югославия).
Затем - «Майор Вихрь» (1942) - Штирлиц на оккупированных территориях СССР. Те самые «Семнадцать мгновений…» и «Приказано выжить» (весна 1945-го, Берлин). «Экспансия» (1946-1947, Испания и Латинская Америка). В романе «Отчаянье» (1947-1953) Штирлиц вернулся в Россию. И последняя книга одиссеи - «Бомба для председателя» (1967) - профессор Исаев еще раз навещает Германию.
Всего 11 романов и один маленький рассказик.
Есть откровенно плохие - «Пароль не нужен». Есть хорошие приключенческие романы - «Майор Вихрь». И есть совсем замечательные.
Наверное, у Юлиана Семенова был не очень большой запас писательских приемов. Но все-таки был. Своя небрежная, но оригинальная манера письма, свой юмор. Он цепко, намертво держал сюжет, герои его были предельно тонко выписаны и ясны - лучшего, настолько крепкого, настолько явного Сталина, чем у Семенова, я вообще не встречал (я говорю о Сталине в «Альтернативе», «Третьей карте» и в «Экспансии»; в романе «Отчаянье», написанном в «новые времена», - уже другой Сталин, натуральный идиот, сбежавший со страниц либеральной прессы).
Семенов обаятельно совмещал нежную детскость восприятия мира и тонкое чутье аналитика, а то и провидца.
Предвосхищая появление нынешних, облаченных в сановные одежды, ничтожеств, Семенов писал: «Когда личность выдвигается к лидерству, как выявление вполне закономерной тенденции, тогда история развивается так, как ей и надлежит развиваться; в том же случае, когда у руля правления оказывается человек, который поднялся вверх в результате сцепления случайностей, тогда развитие мстит человечеству, словно бы наказывая его за пассивность, трусость и приспособленчество».
Еще он писал: «… нормальные дети мечтают стать пилотами или музыкантами, хирургами или шоферами, маршалами или актерами, но никто из них не мечтает стать лавочником. Дети хотят иметь гоночный автомобиль, а не таксомоторный парк. Лавочник - раб достигнутого. Для него нет идеалов, кроме как удержать, сохранить, оставить все, как есть».
Мог ли он тогда подумать, что нынешние дети будут мечтать о собственной лавочке, как об абсолютном счастье?
Первые книги о Исаеве-Штрилице были написаны Семеновым еще в 60-е и сразу охватили фактически всю жизнь героя. Потом он только добавлял новые моменты в мозаику.
Лучший роман Семенова - это, конечно, «Альтернатива». Книжка написана абсолютным, 46-летним мастером, в 1978 году.
Сочинения Семенова оставляют ощущение какой-то жюльверновской чистоты; мне нравится жить в таком мире, мне в нем уютно, он вовсе не надуманный, не пошлый, не, с позволения сказать, кастрированный… напротив - мир этот апеллирует почти к античным высотам духа, к мужчинам, способным на Подвиг, и женщинам, способным на Верность. Чего стоит только история любви Штирлица - он, еще юношей познакомился с прекрасной девушкой, провел с ней одну ночь, она забеременела - и больше они никогда друг друга не видели, но любили друг друга неизбывно.
И, да, Семенов долгое время был очарован советской историей и великолепно ее мифологизировал - благо она имела для того веские основания.
В написанной в середине 80-х «Экспансии» Семенов неожиданно влагает в уста Дзержинского пламенную речь в защиту НЭПа, частной собственности, мелкой торговли.
Все это, впрочем, еще мелочи.