Генерал. Елизавета Никитишна, теперь не то время…
Бабушка. Конечно, если вы будете прятаться, они, чего доброго, пойдут бить стекла…
Генерал. Если бы стекла…
Бабушка. А что же вы думаете еще? Они придут к нам в дом?
Генерал. Нет, конечно, до этого никогда не дойдет… дело не в этом… Извините меня, Елизавета Никитишна, я вызван по телефону Захаром Захаровичем.
Бабушка. Вот и хорошо. Ваше мужское дело заниматься политикой, а мне мой Японец дороже всей вашей ереси.
Генерал уходит, бабушка уходит в другие двери.
Варвара Ивановна (Кате). Захар Захаровичу себя?
Катя. Они в кабинете. (Ушла.)
Варвара Ивановна. Стреляют… опять стали стрелять…
Входит Надя.
Господи, помоги нам, грешным рабам твоим, помоги, господи, и защити детей моих от скорби и печали… Кто здесь? Ах, это опять вы, милая… Подойдите сюда… Что это под окнами у нас-стреляют?.. Спустите шторы.
Виталик. Мама, не волнуйся, — папа идет сюда, он получил известие с фронта.
Явился Захар Захарович.
Захар Захарович. Варя, пойдем поговорим.
Варвара Ивановна. Что такое?.. Захар, что у нас случилось?
Захар Захарович. С фронта приехал друг твоего брата… он все знает.
Варвара Ивановна. Что он знает? Василий?! Убит?
Захар Захарович. Десять дней тому назад пал смертью героя.
Варвара Ивановна плачет. Является Катя.
Надя (бросается на колени). Барин, милый, вы извещены… Мой муж, Иван Шадрин, в полку ихнем воевал… Про Ивана Шадрина вам не прописали?
Захар Захарович. Катя, кто это? Уберите ее… Что это такое?
Катя (Наде). Ох, уйди ты… Извините, барин, она так… Она ничего. Надежда, что ты, ополоумела? Разве можно?
Является генерал.
Генерал. Штаб не отвечает. Керенского нет нигде.
Захар Захарович. Что это будет так, я знал еще вчера, но что будет завтра — я не знаю.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Парадный ход питерского особняка, какие строились миллионерами, и ворота во двор. У ворот стоит Шадрин. За решеткой ворот дворник Ефим.
Шадрин. Господин дворник, вы же меня видели здесь у сестренки… Я брат Катерины, Иван Шадрин. Я с фронта пришел по законному отпуску. Скажите Катерине, а я уж вас бы отблагодарил.
Ефим. Глупый ты солдат. Ему толкуют — с утра приходи, а он свое. Ежели у тебя на хлеб у самого нету, я тебе займу, только отчаливай, ради бога!
Шадрин. Почему с утра можно, а сейчас нельзя?
Ефим. Потому что утро вечера мудренее. Ну, прощай, милый, не стучи больше, пожалуйста.
Шадрин. Слушаюсь.
Ефим скрылся.
Куда же теперь направиться? На базар бы сходить?.. Пожалуй, поздно. И чайных у них тут не видно… Глухой какой-то город. (Осматривает дом.) Неужто спать легли? Кажись, стреляют где-то за речкой… Вот беда! Ведь так на улице изморозишься до утра. (Сумрачно стоит, опершись на винтовку.)
Является красногвардеец Николай Чибисов. Смотрит на Шадрина подозрительно.
Чибисов. Ты чего тут стоишь?
Шадрин. Так.
Чибисов. Так ничего не бывает. Часовой, что ли.
Шадрин. Нет, я посторонний.
Чибисов. Посторонних теперь не бывает. Говори, почему ты здесь находишься?
Шадрин. Потому что у тебя не спросился, где мне находиться.
Чибисов. Плохо сделал.
Шадрин. Авось, не потужу.
Чибисов. Это видно. Ты не из робких.
Шадрин. Не гладь, не дамся!
Чибисов. Вижу — наш.
Шадрин. Чей это?
Чибисов. А ты чей?
Шадрин. Сам себе родня.
Чибисов. А мне?
Шадрин. Характерами не сойдемся.
Чибисов. Потарахтели, хватит. Откуда, солдат?
Шадрин. С фронта… окопный. По отпуску…
Чибисов. Чего же ты тут скучаешь?
Шадрин. Здесь сестренка у господ в прислугах живет… прибыл к ней, на ночь не пускают…