Но и тут всё не как у людей. Не возгонкой и дистилляцией. Его почему-то следует увлажнять, размачивать и замачивать. Пока не пожелтеет.
Это очень тонкий процесс. Цитринитас называется. Как это делать, эктоплазменные говорить не стали. Застеснялись. Впрочем, Софи, мило покраснев, даже не понял, как полупрозрачному созданию это удалось, шепнула, что символом цитринитаса является писающий мальчик.
Ну а на последнем этапе опять долго греть надо, или, ежели по-здешнему, по-алхимически, вновь осуществить «красное делание». В результате должен получиться Царский пурпур. Он же — Магистерий. Он же — Пятый элемент. Он же — Панацея. Он же — Философский камень.
Это опять порошок. Только красненький. Но сначала слабый совсем. Правда, и он вставляет, похоже, здорово. Судя по той пурге, что эктоплазменные несли.
Но десяти его граммов хватает только, чтобы двадцать грамм ртути в золото превратить. Маловато будет!
Поэтому его нужно как следует «помножить». В смысле, добавить философствующей ртути. И калить, ещё три месяца. Потом опять ртути добавить, и снова в печку, на месяц. И ещё разок. Уже на неделю. Только тогда получится настоящее рубедо.
Вот это — крутая штука. Золота с её помощью можно просто кучу натрансмутировать. Только свинца вовремя подбрасывай, да ртути подливай. А ведь она ещё и все болезни лечит, и рост растений ускоряет. Хороший порошок получается, полезный…
Такая вот несложная технология. Если вкратце.
Можно дальше пойти — очистить полученное от философской шелухи и скорлупы алхимического яйца. Тогда миру явится не мужчина, не женщина, а само совершенство. Включающее в себя оба пола. Разом. Умное такое. Ибо познало все тайны мира и тонкости философии! И ни в ком оно не нуждается. Само себя любит. Этим и счастливо…
Но зачем оно такое надо, понять непросто.
Впрочем, экспериментаторам это премудрое очищенное рубедо было и не нужно. Они сами неглупые. Поэтому решили сильно не перемножать, а остановиться на более ранней стадии.
Но только коллектив собрался, чтобы торжественно завершить эксперимент, оно как грохнет…
Когда прочухались, уже все стали молодыми. И газообразными. А в полу зияла здоровущая дыра, в которую атанор провалился. Это их экспериментальная установка так называлась.
Омолаживанием накрыло всех. И в подвалах, и на первом этаже. Остальные, увидевши толпу лезущих снизу вечно молодых призраков, разбежались кто куда. Даже ворота замка за собой не прикрыли.
От короля комиссия потом приезжала. Посмотрела, поохала. Но, встретив эктоплазменных, так впечатлилась, что до столицы доскакала практически без остановок. Что именно они тогда монарху доложили, неизвестно.
Отдельные искатели приключений и материальных ценностей, осмеливавшиеся время от времени замок посетить, сматывались отсюда довольно быстро.
Омолодившимся же пообщаться хочется, о делах своих тяжких покалякать, на судьбинушку злодейскую пожаловаться. Причём, по ночам. Днём-то, на солнышке, они почти и не видны. Это здесь коридор тёмный…
А такой флегматизм, как у меня спросонья, нечасто встречается. Чаще совсем наоборот — выбранные ими для общения субъекты начинают вдруг гиперактивность проявлять. Кричат, руками размахивают, разными предметами швыряются. Да убежать норовят. Некоторые — прямо через окно…
В результате всего этого замок почти полсотни лет пустой простоял. Пока дед нашего барона в нём не поселился. Но и он тут подолгу не выдерживал. Впрочем, нет худа без добра. За без малого полсотни лет Вальдбург так толком разграбить и не удосужились.
В общем, наследство деду нашего капитана досталось богатое, но беспокойное. Поэтому фон Вальдбурги как-то всё больше по гарнизонам и родственникам околачивались.
А вот дома бывали нечасто.
Но надо же когда-нибудь и в нём порядок навести.
Поэтому, выслушав призраков, вернулся к своим, в гербовый зал. Тем более, они и так нашу беседу подслушивать пытались. Через щёлочку. По крайней мере, одно ухо оттуда точно торчало. То ли Сюзанны, то ли Августы. Ну, может быть, Доротеи. Хотя это вряд ли. Она, вроде, не до такой степени любопытна…
Глава 10
Все вышли в искпедицию, включая и меня
Ошибся. Ухо принадлежало Рихарду. Он тоже длинноволосый. Мода здесь такая. А принцессы с Сюзанной уши наружу не выставляли. Зачем? И так неплохо слышно…
В общем, все уже были в курсе. Поэтому сходу решили организовать, как сказал бы один всемирно известный медвежонок, «искпедицию».
Прихватив лампы, верёвки, мечи и топоры весёлая толпа попёрлась вниз.
Подвальный коридор впечатлял. Длинный, тёмный, вонючий…
Нигредоотстойники прорвало. Давно. За десятки лет всё нигредо уже подсохло, да и выдохлось. Хотя послевкусие осталось. В общем, терпеть можно. Если недолго.
Подошли к двери в главную лабораторию. Разумеется, она оказалась закрыта. И ключи потерялись. Призракам-то двери не нужны, они и сквозь стены запросто просачиваются. А вот у нас так пока не получается. Пришлось ломать.
Удалось, хоть и не без труда. Крепкая дверь. Была.
Лаборатория представляла собой большую пустую комнату с аккуратно лежащими вдоль стен остатками мебели и осколками приборов. Видать, рвануло неслабо.
И здоровущей дырой посередине. Довольно глубокой. На самом её дне что-то тускло светилось. Кроме дыры и мусора у стен больше ничего интересного не обнаружилось.
Пришлось лезть. Вниз. Мне. Старый лозунг «если не я, то кто же?» сработал. В том смысле, что иначе бы Генрих туда попёрся. Или его сестрички. А по дыркам лазить — дело не королевское. Да и принцессам это не по чину. Эктоплазменным тоже никак. Торсионная энергия оттуда так и хлещет. Сдувает их.
Мне можно. У меня торс тренированный. И вообще, начальник я, или что?
В общем, где должен быть командир? Правильно, впереди, на лихом коне. Взял в правую руку нож, в левую лампаду, привязал к поясу верёвку, да скомандовал «майна».
Опускали меня довольно долго. По дороге ничего интересного не обнаружилось. Просто большая дырка. Даже без кролика. Ну, почти…
Когда, наконец, приехал, обнаружил довольно приличных размеров пещерку, по центру которой располагался курганчик из останков того самого атанора — алхимической научно-исследовательской печки. А на самом верху горки из кирпича мягко светился шарообразный стеклянный сосуд немалого размера. В нём что-то виднелось. Но плохо.
Зато вокруг было такое…
В общем, нашлась учёная экспедиция. В полном составе. Аккуратно так вдоль стенок сложенная. В несколько рядов. И уже мумифицировавшаяся.
Решил пока ничего не трогать, а с умными товарищами проконсультироваться. Как среди людей, так и среди потусторонних сущностей. А то мало ли? Ведь опять рвануть может.
А оно мне надо? Не хочу быть вечно молодым. И газообразным. Мне и так неплохо.
Однако, неуютно тут что-то. Дёрнул, чтобы вытаскивали. Только вверх подниматься стал, внутри стеклянного шара что-то засуетилось, забегало, замахало.
Похоже, скучно ему тут. Но шарик диаметром в полметра со стенками из толстого стекла мне одному наверх не вытянуть. Кокнуть его тут, на месте, конечно можно. Только стрёмно что-то. Вдруг оттуда вылезет нечто непотребное. Я хоть и малопьющий, но зелёного змия всё-таки побаиваюсь. И крокодила тоже. Ничего, оно, нечто это, почти сто лет ждало. Пусть ещё полежит. Успокоится.
Выбрался наверх, доложился. Сначала нашим, потом клубящимся в коридоре эктоплазменным. Те заволновались, опять начали, гхмм, дискутировать.
Ну, я дожидаться консенсуса не стал, а то мои, которые живые, уже совсем собрались в дырку лезть. Без меня!
Безобразие! Непорядок! Ишь, разбаловались, начальника ни во что не ставят. Мне же тоже интересно!
Пришлось власть применить. Притормозил уже обвязавшегося верёвкой Генриха.
Надо ж головой думать. Хоть иногда. Разобраться сначала. Что, да как. Всё-таки король, не какой-то там шалопай залётный. Вся страна на него смотрит. А он в дырку полез. Никого не спросясь. Даже меня!