— Почитай теперь это, — не без торжественности произнес он.
Москва. Председателю Совета Министров СССР
Многоуважаемый господин Председатель! И мою честь Влм первому сообщить о величайшей победе разума планеты — успешно завершившемся первом в история Земли полёте человека в Пространство-Время.
Позвольте Вас и в Вашем лице великий народ Советской России поздравить со столь блестящей победой, одержанной Наукой, ибо отныне рядом с именем Юрия Гагарина будет стоять имя другого выдающегося гражданина СССР, доктора философии, генерал-майора Артамонцева Мефодия Георгиевича.
МАГ предполагал и ожидал самые непредсказуемые и неожиданные варианты возвращения бнхронаата Номер один, стартовавшего в Пространство-Время 26 июля 1980 года. В то время мы были технически неподготовленными к сохранению тела отважного исследователя. И хотя, как Вам известно, оно было предано погребению, тем не менее, мы, не без основания, надеялись на успех дела. Надежда наша опиралась на теоретические расчёты, по которым первый бихронавт Земли должен был так или иначе объявиться среди нас 20–25 лет спустя. Произошло это ровно через четверть века.
Поток Времени, «вынесший» исследователя неподалёку от селения Итису Закатальского района Азерб. ССР, обусловил уникальное бихроновое наложение личности Артамопцева на сорвавшеюся в пропасть пастуха, гражданина СССР Ф. Д. Новрузова. В тот же день М. Г. Артамонцев был арестован милицией в бывшей своей московской квартире кяк гражданин Новрузов. Несоответствия, обнаруженные в ходе расследования, вьш\дплн милицейских работников обратиться к психиатрам. Новрузова-Артамон-асва поместили в психиатрический диспансер под наблюдение профессора Нсаака Гершфельца.
Информация о благополучном возвращении из полёта, длившегося 25 земных лет, поступила к нам сегодня из Подмосковья, лично от М. Г. Артамонцева,
О том, что этот гражданин действительно является Артамон-иевым Мефодпем Георгиевичем, свидетельствуют следующие факты:
а) связь, осуществлённая им с роботом, имеющим телепатическое приёмно-передающее устройство, которое воспринимает только бнхроновые нмгпльсы Артамонпева:
б) названный им па рол к который в день его старта был сформулирован лично бывшим Президентом МАГа, профессором Саго Казадой. Он известен был только им двоим и хранился б сейфе швейцарского банка со всеми материалами, предшествующими тому историческому событию;
в) содержание записи телепатической связи, воспроизведённой вышеназванным роботом и прослушанной экспертами.
Господин Председатель! Просим Вашего указания соответствующим ведомствам страны о немедленном освобождении Артамонцева-Новрузова из-под стражи и обеспечении ему необходимых условий до нашего прибытия.
С уважением,
Президент МАГа
Виктор Готье.
Гершфельд не верил своим глазам. Он отказывался и, сслн быть до конца честным, не мог осмыслить всего написанного. Не потому, что оно было слишком мудрённым, а именно потом}:, что было до невероятности простым и одновременно невероятным. Такое может быть во сне или вообще не может быть. Но листок с характерным шрифтом телетайпа физически вполне ощущаем. И шуршит самым реальным образом. Да и рука, подошедшего к нему сзади Куркова трясёт его за плечо тоже по-настоящему.
— Интересно, что ты сейчас скажешь? — в самое ухо басит Борис, подкладывая ему под руку другой обрывок телетайпной ленты, который он успел положить на стол.
— Это пришло примерно с час назад, — смеётся Курков и приказывает: — Читай!
— Не мешай! — отпихивая от себя грузное тело Куркова, говорит профессор.
Москва. Председателю Совета Министров СССР
(чрезвычайная)
Господин Председатель! Просим незамедлительного вмешательства в возникшую ситуацию е Артамонцевым-Новрузовым, находящимся в психоневрологической клинике им. Гершфельда, в Москве. Нормальному психическому состоянию Артамонцева грозит серьёзная опасность.
После длительной телепатической связи с роботом, осуществлённой бихронавтом, его мозгу необходим глубокий отдых в течение 7–8 часов. В противном случае возможен необратимый процесс, когда подкорковая часть центральной нервной системы возобладает над основной областью мозга, обеспечивающей функции сознательного мышления,
Ему требуется срочно ввести инъекцию депрессанта «зет», локализирующего возбуждение подсистемы. Однако врачи клиники его настоятельные просьбы и объяснения относят к приступу помешательства, так как он помещён был к ним с подозрением на паталогическое раздвоение личности.
Ответственность момента диктует нам необходимость вылететь в Москву немедленно. Со мной летят два сотрудника МАГа Натан Гордон и Конрад Блэйр, шеф Интерпола Сильвио Скарлатти, жена Артамонцева — Мари Мерфи и юрист страховой кампании, сын бихронавта Номер один — Джек.
Сверхскоростной самолёт ВВС США, выделенный по личному указанию Президента, готов принять нас на борт в любую минуту. Надеемся, соответствующие ведомства возьмут на себя улаживание необходимых формальностей. Просим известить о нашем прибытии и причинах, связанных с ним, Президента Академии наук СССР.
С уважением,
Президент МАГа
Виктор Готье
— Боже!.. — смяв прочитанный лист, простонал Гершфельд. — Как трудно было ему поверить… Невозможно было…
Медленно поднимаясь с места, Курков с ужасом прошептал:
— Опоздал?!. Неужели, Исаак?!
— Да! Да! Да! Опоздал! — выпалил он. — Надо было с утра пораньше. Ты ведь уже знал об этом.
— Весьма приблизительно. Пока ждал бумаги, пока искал тебя…
— Искал?! — задохнувшись, выкрикнул Гершфельд. — Неужели я без бумаг не поверил бы?!.
Левая щека профессора дернулась, а от короткой жилистой шеи к лицу хлынула пунцовая волна крови. Обычно сдержанный, в злобе он был необуздан. И, зная об этом, Курков как можно мягче сказал:
— Возьми себя в руки. Успокойся.
Но Гершфельда уже никто и ничто остановить не могло.
— Успокойся, говоришь?! Знаешь, когда я успокоюсь?!. Когда вас, лишат всевластия. Когда вы перестанете давить на психику людей… Вы давили на меня, понимаешь?! Давили!.. Вам во что бы то ни стало нужно было медицинское заключение, в котором я признал бы его болезнь. Чтобы закрыть дело! Чтобы выполнить план!..
— Ты перебарщиваешь, Исаак!
— Нехорошо, да?! — кричит он. — Нехорошо перебарщивать, не правда ли?! А вы это делаете каждый день… Будто созданы для того, чтобы сеять зло… Вы не за людей, а против них. Вы не верите человеку и внушаете недоверие друг к другу… — Исаак судорожно сглатывает слюну. — Почему? Почему вы не могли поверить ему? Запросить Интерпол чуть пораньше?!. Да потому что вы не привыкли к этому. Потому что вера в человека вам чужда, если она не касается ваших близких. Потому что человек для вас пустой звук! Он потерял для вас ценность…
Но это уже было чересчур. Курков вскочил со стула.
— Заткнись! — вращая бешено глазами, заорал он и тут же умолк.
Дверь распахнулась и в кабинет влетела истерзанная, встрепанная и заплаканная Сильва Ашотовна Хачатурян.
— Профессор, наш турок… — судорожно выдавила она.
— Что «наш турок»?! — сипит Гершфельд и вдруг, схватившись за грудь, валится на селектор.
Внутри у него словно что-то оборвалось. И мозг, и сердце и легкие обдало крутым кипятком. И кто-то когтистый и беспощадный стал кровожадно рвать их на части. Он еще чувствовал как враз отяжелевшее тело его сползало на пол. Видел подбежавшего к нему Куркова… Склонившуюся над ним со шприцем в руках Сильву Ашотовну… Долгий затуманенный взгляд его с выражением отчаянного упрека так и потух на ней.
Больше Гершфельд никого не слышал. И никого больше не видел…
Баку,1985 год